ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
С безукоризненной меткостью Стаси швырнула замок, скреплявший недавно ее цепи. Питт воспользовался моментом и сделал выпад, вонзив острие своей сабли в грудную клетку противника и проткнув его легкое.
Каматори на мгновение пошатнулся и безумно продолжил бой. Он наступал на Питта, вскрикивая при каждом своем ударе, а у него изо рта начала бежать кровавая пена. Но его скорость и сила были уже не те, и Питту было нетрудно парировать ослабленные рубящие удары.
Следующий выпад Питта вспорол правый бицепс Каматори. Только тогда отполированное, как зеркало, лезвие катаны задрожало и поникло.
Питт сделал шаг вперед и, вложив в этот удар все свои силы вышиб своей саблей меч из руки Каматори. Клинок полетел на пол, и Стаси схватила его.
Он держал свою саблю нацеленной в грудь Каматори и смотрел ему прямо в лицо.
— Вы побеждены, — сказал Питт со сдержанной учтивостью.
Но самурайские традиции не позволяли Каматори признать себя побежденным, пока он еще мог держаться на ногах. С его лицом произошла поразительная перемена. Маска ненависти и ярости растаяла, как воск, и его глаза, казалось, обратились вовнутрь.
Он сказал:
— Самурай не находит чести в поражении. Вы можете вырвать зуб у дракона, но он вырастит тысячу новых. — Затем он выхватил из ножен длинный нож и прыгнул на Питта.
Хотя Питт был слаб и едва успел чуть отдышаться, он легко шагнул в сторону и парировал рубящий удар ножа. Он последний раз взмахнул старой саблей и отсек Каматори кисть.
Шок затопил лицо Каматори, это был шок неверия в то, что произошло, затем боль, затем, наконец, ясное понимание того, что первый раз за всю его жизнь он оказался побежденным своим противником и неминуемо должен умереть. Он стоял и сверкающими ненавистью глазами смотрел на Питта, и эти темные глаза наливались неудержимой бессильной яростью, обрубок руки без кисти свисал вдоль тела, и кровь струилась на пол.
— Я обесчестил своих предков. Пожалуйста, разрешите мне сохранить лицо, совершив сеппуку.
Питт прищурился, не понимая, о чем его просят. Он взглянул на Манкузо.
— Сеппуку?
— Общепринятое в Японии и более возвышенное название для ритуального самоубийства, которое мы грубо именуем «харакири», что на самом деле буквально переводится как «вспарывание брюха». Он хочет, чтобы вы позволили ему иметь «счастливый уход».
— Я вижу, — сказал Питт устало, но в его голосе звучало также бешенство осознания того факта, что даже перед лицом смерти Каматори был неспособен хоть на проблеск раскаяния. — Я действительно вижу, чего он хочет, но этого не будет. Он не умрет так, как хочет. Не от своей собственной руки. Нет, после всех этих убийств, которые он совершил обдуманно и хладнокровно.
— Мое бесчестье от того, что меня победил иностранец, должно быть искуплено принесением в жертву собственной жизни, — пробормотал Каматори сквозь стиснутые зубы. Гипнотическая сила киаи быстро покидала его.
— Его друзья и родственники будут радоваться его почетной смерти, — объяснил Манкузо. — Честь для него — это все. Он считает смерть от собственной руки прекрасной и ждет ее с нетерпением.
— Господи, меня от этого тошнит, — пробормотала Стаси, с отвращением глядя на валяющуюся на полу отсеченную кисть Каматори. — Свяжи его и заткни ему рот. Закончим нашу работу и поскорее выберемся отсюда.
— Ты умрешь, но не так, как надеешься, — сказал Питт, глядя на искаженное ненавистью вызывающее лицо Каматори, поджавшего губы, как скалящийся пес. Но Питт заметил также оттенок страха в его темных глазах, не страха смерти, а страха не воссоединиться со своими предками так, как этого требовала почитаемая им традиция.
Прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что он хочет сделать, Питт схватил Каматори за целую руку и потащил самурая в его кабинет, где на стенах висело старинное оружие и ужасная коллекция препарированных человеческих голов. Тщательно, словно вешал картину, он поставил Каматори к стене кабинета и вонзил ему клинок сабли в мошонку, приколов его к стене в стоячем положении под головами его жертв.
Глаза Каматори наполнились неверием и страхом жалкого и позорного конца. Боль в них тоже была.
Питт знал, что он смотрит почти что на труп, и произнес последние слова, прежде чем эти глаза стали невидящими:
— Никакой божественной смерти для убийцы беззащитных. Присоединяйся к своим жертвам и будь ты проклят.
Глава 53
Питт вытащил из скоб на стене боевую секиру викингов и вернулся в комнату с телеэкраном. Стаси уже сняла замки с цепей, приковывавших к креслам Джиордино и Манкузо, и освобождала теперь Уэзерхилла.
— Что ты сделал с Каматори? — спросил Джиордино, с любопытством заглядывая через плечо Питта в комнату с трофеями.
— Повесил его на стену среди его коллекции. — Он протянул секиру Джиордино. — Разбей роботов, чтобы их нельзя было быстро починить.
— Разбить Макгуна?
— И Макгурка.
Джиордино явно не хотелось это делать, но он взял секиру и всадил ее в Макгуна.
— Я чувствую себя как Дороти, разбивающая Жестяного Человека из страны Оз.
Манкузо пожал Питту руку.
— Вы спасли наши задницы. Спасибо.
— Недурной был сеанс фехтования, — сказал Уэзерхилл. — Где вы этому научились?
— Это потом, — нетерпеливо сказал Питт. — В чем состоял грандиозный план Пеннера? Как он думал освободить нас?
— А вы разве не знаете?
— Пеннер не нашел нас заслуживающими его доверия.
Манкузо посмотрел на него и покачал головой.
— Не существует никакого плана спасательной операции, — сказал он расстроенно. — Сначала нас думали эвакуировать на подводной лодке, но Пеннер исключил этот вариант как слишком рискованный для подлодки и ее экипажа после изучения спутниковых снимков береговой охраны Сумы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Каматори на мгновение пошатнулся и безумно продолжил бой. Он наступал на Питта, вскрикивая при каждом своем ударе, а у него изо рта начала бежать кровавая пена. Но его скорость и сила были уже не те, и Питту было нетрудно парировать ослабленные рубящие удары.
Следующий выпад Питта вспорол правый бицепс Каматори. Только тогда отполированное, как зеркало, лезвие катаны задрожало и поникло.
Питт сделал шаг вперед и, вложив в этот удар все свои силы вышиб своей саблей меч из руки Каматори. Клинок полетел на пол, и Стаси схватила его.
Он держал свою саблю нацеленной в грудь Каматори и смотрел ему прямо в лицо.
— Вы побеждены, — сказал Питт со сдержанной учтивостью.
Но самурайские традиции не позволяли Каматори признать себя побежденным, пока он еще мог держаться на ногах. С его лицом произошла поразительная перемена. Маска ненависти и ярости растаяла, как воск, и его глаза, казалось, обратились вовнутрь.
Он сказал:
— Самурай не находит чести в поражении. Вы можете вырвать зуб у дракона, но он вырастит тысячу новых. — Затем он выхватил из ножен длинный нож и прыгнул на Питта.
Хотя Питт был слаб и едва успел чуть отдышаться, он легко шагнул в сторону и парировал рубящий удар ножа. Он последний раз взмахнул старой саблей и отсек Каматори кисть.
Шок затопил лицо Каматори, это был шок неверия в то, что произошло, затем боль, затем, наконец, ясное понимание того, что первый раз за всю его жизнь он оказался побежденным своим противником и неминуемо должен умереть. Он стоял и сверкающими ненавистью глазами смотрел на Питта, и эти темные глаза наливались неудержимой бессильной яростью, обрубок руки без кисти свисал вдоль тела, и кровь струилась на пол.
— Я обесчестил своих предков. Пожалуйста, разрешите мне сохранить лицо, совершив сеппуку.
Питт прищурился, не понимая, о чем его просят. Он взглянул на Манкузо.
— Сеппуку?
— Общепринятое в Японии и более возвышенное название для ритуального самоубийства, которое мы грубо именуем «харакири», что на самом деле буквально переводится как «вспарывание брюха». Он хочет, чтобы вы позволили ему иметь «счастливый уход».
— Я вижу, — сказал Питт устало, но в его голосе звучало также бешенство осознания того факта, что даже перед лицом смерти Каматори был неспособен хоть на проблеск раскаяния. — Я действительно вижу, чего он хочет, но этого не будет. Он не умрет так, как хочет. Не от своей собственной руки. Нет, после всех этих убийств, которые он совершил обдуманно и хладнокровно.
— Мое бесчестье от того, что меня победил иностранец, должно быть искуплено принесением в жертву собственной жизни, — пробормотал Каматори сквозь стиснутые зубы. Гипнотическая сила киаи быстро покидала его.
— Его друзья и родственники будут радоваться его почетной смерти, — объяснил Манкузо. — Честь для него — это все. Он считает смерть от собственной руки прекрасной и ждет ее с нетерпением.
— Господи, меня от этого тошнит, — пробормотала Стаси, с отвращением глядя на валяющуюся на полу отсеченную кисть Каматори. — Свяжи его и заткни ему рот. Закончим нашу работу и поскорее выберемся отсюда.
— Ты умрешь, но не так, как надеешься, — сказал Питт, глядя на искаженное ненавистью вызывающее лицо Каматори, поджавшего губы, как скалящийся пес. Но Питт заметил также оттенок страха в его темных глазах, не страха смерти, а страха не воссоединиться со своими предками так, как этого требовала почитаемая им традиция.
Прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что он хочет сделать, Питт схватил Каматори за целую руку и потащил самурая в его кабинет, где на стенах висело старинное оружие и ужасная коллекция препарированных человеческих голов. Тщательно, словно вешал картину, он поставил Каматори к стене кабинета и вонзил ему клинок сабли в мошонку, приколов его к стене в стоячем положении под головами его жертв.
Глаза Каматори наполнились неверием и страхом жалкого и позорного конца. Боль в них тоже была.
Питт знал, что он смотрит почти что на труп, и произнес последние слова, прежде чем эти глаза стали невидящими:
— Никакой божественной смерти для убийцы беззащитных. Присоединяйся к своим жертвам и будь ты проклят.
Глава 53
Питт вытащил из скоб на стене боевую секиру викингов и вернулся в комнату с телеэкраном. Стаси уже сняла замки с цепей, приковывавших к креслам Джиордино и Манкузо, и освобождала теперь Уэзерхилла.
— Что ты сделал с Каматори? — спросил Джиордино, с любопытством заглядывая через плечо Питта в комнату с трофеями.
— Повесил его на стену среди его коллекции. — Он протянул секиру Джиордино. — Разбей роботов, чтобы их нельзя было быстро починить.
— Разбить Макгуна?
— И Макгурка.
Джиордино явно не хотелось это делать, но он взял секиру и всадил ее в Макгуна.
— Я чувствую себя как Дороти, разбивающая Жестяного Человека из страны Оз.
Манкузо пожал Питту руку.
— Вы спасли наши задницы. Спасибо.
— Недурной был сеанс фехтования, — сказал Уэзерхилл. — Где вы этому научились?
— Это потом, — нетерпеливо сказал Питт. — В чем состоял грандиозный план Пеннера? Как он думал освободить нас?
— А вы разве не знаете?
— Пеннер не нашел нас заслуживающими его доверия.
Манкузо посмотрел на него и покачал головой.
— Не существует никакого плана спасательной операции, — сказал он расстроенно. — Сначала нас думали эвакуировать на подводной лодке, но Пеннер исключил этот вариант как слишком рискованный для подлодки и ее экипажа после изучения спутниковых снимков береговой охраны Сумы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188