- Нет, в последнее время ничего не случилось. Просто я хотел бы с вами встретиться. Уделите мне часок времени.
- Конечно, конечно... Когда? Где?
- Да где угодно. Только не у нас дома. Лучше, разумеется, и не у вас, где-нибудь, на нейтральной территории. Может быть, завтра часиков в восемь у метро "Университет"? Вы не против?
- Буду, буду обязательно...
Андрей положил трубку в полнейшем недоумении... Зачем он хочет встретиться? Хотя... наверное, хочет узнать подробнее про их поездку... Ладно, доживем до завтра - узнаем...
... Никогда в жизни Андрей не видел Аркадия Юрьевича, но узнал он его сразу. Внешность этого человека поразила его. Высокий, совершенно седой, с глубоким шрамом, пересекавшим правую половину лица, просто, но элегантно одетый, он выделялся среди серой толпы неким ярким пятном. Такой человек и так бы привлек к себе внимание. К тому же ощущалось некое неуловимое сходство с Катей, хотя Зорич знал, что Катя была копией покойной матери, он видел её фотографии. Он, наверное, видел фотографии и отца, но совершенно не запомнил его лицо. И вот он перед ним...
- Мы забыли сообщить друг другу приметы, - улыбнулся Корнилов. Улыбка была приятная, но Андрей заметил, что улыбался Аркадий Юрьевич одними губами, а глаза оставались совершенно серьезными.
- Я вас узнал. Вас нельзя не узнать.
- Да и вы парень хоть куда. Я вас таким себе и представлял. Пойдемте туда, на сквер, там можно посидеть и спокойно поговорить.
- Да, места хорошие, - нахмурился Зорич, вспомнив прогулки с Катей около Музыкального детского театра и цирка, их лучшее время...
- Как Катя? - спросил Андрей.
- Катя-то? Да так... Вы подождите, Андрей, весь разговор пойдет у нас именно об этом. О том, как Катя?
Они нашли пустую скамейку и сели на нее.
- Видите ли, Андрей, - произнес Корнилов, глядя ему в глаза пристальным немигающим взглядом. Андрею от этого взгляда стало как-то не по себе, он вспомнил взгляд Кати, поняв, что именно этим странным взглядом отец и напоминал ему её. - Видите ли, я долго не был в курсе ваших с Катей взаимоотношений, в частности, о вашей совместной поездке в Петербург. Недавно мне рассказали об этом в общих чертах. Мне бы хотелось узнать подробности от вас. Смело рассказывайте все, и не думайте, что я вас за что-то осуждаю. Напротив, я хочу найти в вашем лице друга, хочу найти поддержку. Мы много пережили с Катей, мы лишились самого дорогого для нас человека, и мне очень нужна правда о тех страшных днях. Рассказывайте, я слушаю.
Сбиваясь, заикаясь и путаясь, Андрей начал рассказывать обо всем, что произошло тогда, в ноябре 1992 года. Когда он дошел до самых щекотливых мест повествования, он несколько замялся. Но тут почувствовал, что Аркадий Юрьевич сильно сжал его руку повыше локтя.
- Я все понял, я все понял, дорогой мой Андрей. Я понял вас, вы любите её. Этого не скроешь, это не придумаешь.
Андрей поглядел собеседнику в глаза и поежился от его остекленевшего взгляда. В этом взгляде была и глубочайшая печаль, и в то же время, нечто страшное, сатанинское. А лицо было белое, как полотно.
- Это все так же, как когда-то было и у меня... Все так же... Почти так..., - бормотал Корнилов. А потом замолчал и глядел куда-то поверх головы Андрея. - Извините, задумался, - очнулся он от своего забытья. - Вы продолжайте, подробностей не надо. Одну только - если можно, вы извините меня, но это очень важно. У Кати был кто-то до вас?
- Нет, - покраснев до корней волос, ответил Зорич.
- Рассказывайте дальше, - вздохнул с облегчением Корнилов.
Когда Андрей дошел до момента похищения Кати, он почувствовал перемену в поведении собеседника. Было очевидно, что он очень взволнован. Кулаки его сжались, а лицо налилось кровью.
- А кто был этот рыжий? - перебил его он.
- Понимаете, Аркадий Юрьевич, с этим рыжим мы встретились позже, я ещё до этого не дошел? Сейчас я вам все расскажу...
Он продолжал рассказ. Когда он дошел до телефонного звонка, Корнилов вдруг вскочил с места. Вытащил из кармана пачку сигарет, но закуривать не стал, а лишь сжал эту пачку так, что все сигареты в ней, видимо, переломались. И улыбнулся. От этой улыбки мурашки пробежали по спине Зорича.
- Мне, понимаете, Катя курить не разрешает. У меня год назад был инфаркт. Выжил вот... А курить хочется, страсть. Вы курите? - продолжал улыбаться он.
- Да, - подивился его поведению Зорич.
- Какие у вас?
- "Кэмел".
- Дайте, дайте сигарету. У меня вот "Мальборо", не люблю. Все суррогат, все ненатуральное. Вот раньше у меня были только американские сигареты. А от этих кашляю сильно.
Зорич протянул ему сигареты. Корнилов вытащил одну и закурил.
- Суррогат, разумеется, - с видом знатока произнес он. - Но однако, как же приятно курить, а, Андрюша?
- Да как вам сказать? - удивлялся Зорич внезапной перемене разговора. Но Корнилов начал долго и нудно рассказывать ему о разных сортах сигарет, и какие ощущения он испытывает от каждого из них.
- А вот к французским я так и не привык. Но, как же, однако, хорош американский "Кэмел" без фильтра! И очень по душе мне были "Теннисон" и "Тру"... А, впрочем, достаточно о куреве, рассказывайте дальше, а о пользе табака в следующую встречу. - И расхохотался. Но глаза продолжали оставаться печальными. "Да он не в себе", - испуганно подумал Зорич.
- Я абсолютно нормален, - ответил вслух его подозрениям Корнилов. Абсолютно. Это так, разрядка...
Зорич продолжал. Новое упоминание о Рыжем снова очень заинтересовало его. "Кто же такой этот Рыжий?" - прошептал он вслух. "Что ему дался этот Рыжий?" - подивился опять Андрей.
- Вот и все, Аркадий Юрьевич, - закончил свое повествование Зорич. Так как же Катя?
- Катя-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137