Па! Кто побоится подобной ерунды?
— Вот именно, — прорычал Микки Тиббс. — Черт с ними, с краснокожими ублюдками. Им меня не испугать.
— Да! Да! — закаркала старая Маль-и-пай. — Давайте убираться отсюда! Мне здесь не нравится. Пахнет мертвыми… Хи! Я боюсь. Поспешим.
Маккенна вскочил на пони и кивнул Хачите.
— Готов? — спросил он индейца. — Все нормально?
— Да, — промямлил воин-недотыкомка. — Мой друг говорил, чтобы я тебе доверял. Поэтому надо ехать. Черт! Что же я такое забыл-то…
… Они уже много часов в пути. Говорили мало, почти не смеялись. Палочки их не пугали. Но ближе к вечеру настроение снова поднялось, Пелон принялся рассказывать байки из своего прошлого, а Маль-и-пай прекратила молиться и затянула своим жутковатым надтреснутым сопрано — жестким, как ржавая железяка, — песню сбора кукурузы. В четыре часа дня Микки увидел впереди и слева высокую и удивительно ровную стену красного песчаника.
— Может, это она? — спросил он старателя, и тот, изучив ее структуру, положение по отношению к солнцу и вспомнив карту покойного Эна, ответил:
— Да, она.
Галопом подъехали к стене. Ни со ста, ни с пятидесяти ярдов не было заметно даже намека на расщелину в вертикально стоящей глыбе камня. Пелон опять принялся ругаться и кидать на Маккенну косые взгляды. Микки Тиббс почти беззвучно порыкивал, нервно облизывая свой волчий клык. Но легенду, карту старого Койота и непогрешимую память Глена Маккенны нельзя было сбрасывать со счетов. В десяти ярдах от казавшейся совершенно непроницаемой скалы, Хачита хрюкнул и указал направо.
— Элли! — вскричал апач, — вот она.
Действительно. Она. Ля Пуэрта Эскондида. «Сокрытая» или «потайная» дверь, ведущая к несметным богатствам каньона Дель Оро. Они отыскали Сно-та-эй!
— Санта! — У Пелона перехватило дыхание. — Бог мой, так это действительно правда?!
СКВОЗЬ «ПОТАЙНОЙ ХОД»
«Дыра-в-стене» была прикрыта скалистым выступом, шедшим на манер ширмы от основания утеса до самой его вершины. Этот каменный экран в эдамсовской легенде был очень красочно описан. Находка Хачиты подвела отряд к самому порогу каньона со всеми его индюшачьими самородками и россыпным песком и отделенного теперь от них одной легендарной «зет» или «зигзагообразной» тропой. И сейчас каждый член банды наедине с самим собой переваривал эту захватывающую мысль.
Маккенна, наблюдавший за «компаньонами»и ожидающий первого жеста, сведшего бы на нет договор об освобождении его и Фрэнчи, никак не мог избавиться от мысли о том, что так оно в конце концов и случится.
Совладать с притягательной силой и аурой легендарного каньона было невозможно. Никому на свете не удалось бы, стоя на самом пороге двери, ведущей к богатейшему из известных золотых месторождений, стряхнуть с себя гипнотическую силу и вытащить вонзившееся в самое сердце жало золотой лихорадки. Только на одно мгновение мысль о спасении Фрэнчи затмила тягу к сокровищам. И тут же все смела алчная пурга. Старатель настолько забылся, что первым помчался к «дыре-в-стене».
Но он был не одинок. В коротком рывке к проходу следующей за Маккенной оказалась Фрэнчи. У девушки внезапно прорезалось такое самомнение, что она решила ни в чем не отставать от своего бородатого компаньона и биться, если понадобится, с целой бандой за право владеть своей долей сокровища. Из них двоих первым опомнился Маккенна.
— Подожди! — крикнул он, поворачиваясь к Пелону. — Стой, говорю! Как насчет нашего соглашения?
К его удивлению, бандит хлопнул в ладоши и скомандовал своим приятелям держать себя в руках и выполняя данное обещание, мирно попрощаться с доверенным лицом и проводником, то бишь Маккенной. Белый человек, сказал дальше Пелон, выполнил свою работу. Привел их в Сно-та-эй. Настал и их черед выказать расположение и отдать ему двух коней и девушку.
Для того чтобы скрепить сие дружеское намерение, Пелон спешился и с вытянутой рукой подошел к лошади старателя.
— Дружище, — сказал он. — Вот моя рука. Позволь пожать твою. Порой нам бывало трудновато, но сердце мое всегда было с тобой. Надеюсь, ты на меня не в обиде?
Маккенна кивнул, протягивая бандиту ладонь.
— Конечно, нет, — ответил он.
— Буэно! — коротко тявкнул Пелон и залился обычным волчьим воем. — Ну что? Теперь ты убедился, что в душе у меня действительно сияет луч света? Ты ведь сам говорил, что когда-нибудь он вырвется наружу. Вот и дождался. Ане де ми, ты ведь умный человек, Маккенна!
Их ладони сошлись, и в самый последний момент перед пожатием Маккенна понял, что совершил ужаснейшую ошибку. Короткие толстые пальцы Пелона впились в руку шотландца не хуже зубьев экскаватора; улыбка на иссеченном лице разбойника моментально превратилась в оскал. Он рванул Маккенну в сторону и вбок и, вытряхнув из седла, грянул оземь с такой силой, что на мгновение бородач потерял сознание. Потребовалось примерно с полминуты для того, чтобы легкие шотландца снова заработали без перебоев, и еще тридцать секунд, чтобы привести в порядок мозги. К тому времени, как глаза Маккенны сфокусировались на каком-то темном, маячащем перед ним пятне, стало понятно, что это Пелон протягивает ему руку и помогает встать. Бандит с сочувствием отряхнул каменное крошево с рубашки шотландца и подал ему смятую черную шляпу. Извиняющееся выражение тяжелого лица показалось Маккенне какой-то из ряда вон выходящей насмешкой.
— Какая жалость, амиго. — тихо пробормотал Пелон, — что приходится нарушать данное слово. Взбирайся на коня и поедем дальше. Ты, конечно, понимаешь, что ни о каком расставании не может быть и речи.
— Конечно, — подтвердил Маккенна через секунду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73