На мебель, естественно, не было и намека, да она бы там и не поместилась. Выломать тяжелую, обитую железом дверь нечего было и думать. Отчаянно хотелось пить… И тут я увидел на подоконнике поднос, а на нем — графин с водой.Не знай я китайских обычаев, наверное, я так бы и не сообразил, что к чему. Но, оценив обстановку, убедившись, что до графина мне не дотянуться, а все пули из пистолета аккуратно удалены, я понял, в чем дело, и покорился неизбежному. Меня приговорили к самой страшной из китайских пыток, известной под названием «Медленная смерть».
— Кажется, осознав свое положение, я не удержался от стона. Понимаете, Гревилль, в той комнате, где собрался Совет Семи, я узнал еще одного не самого доброго своего знакомого — Ибрагим-бея, брата-близнеца Свази-паши!С самим пашой я знаком уже много лет, а в связи с моим последним назначением в Скотланд-Ярд даже имел с ним кое-какие дела. Несомненно, именно он стоит между Турцией и теми темными силами, которые одни считают исходящими из Москвы, другие — еще откуда-то, но которые неизменно включают Турцию в свою программу. И тут я узнаю, что Ибрагим-бей, этот взбунтовавшийся ублюдок с рыбьей кровью, — член Совета Семи! Можно было не сомневаться, что именно здесь — ключ к тем таинственным событиям на Ближнем и Дальнем Востоке, о которых упоминали вы, Веймаут, и которые были до боли знакомы мне самому…Свази-паша был обречен! Так же, как и я, единственный человек, который мог его спасти.Петри с Веймаутом рассказали мне, что обыскали дом шейха от крыши до подвалов. Должен заметить, что один подвал вы все-таки пропустили, а именно тот, в котором заперли меня.Я совершенно не представлял себе, сколько провалялся без сознания. Мои наручные часы разбились при падении. Об обыске, который вы проводили, я, разумеется, ничего не знал. Лишь две вещи занимали в то время мой мозг: ваша судьба, Гревилль, и судьба Свази-паши.Я тщательно осмотрел окно. Забранное ржавой железной решеткой, оно было тем не менее не таким уж маленьким, и я без труда определил, что нахожусь в подвале и что на дворе раннее утро. Я вновь удостоверился, что мне не удастся выбраться ни через него, ни через дверь. И, поскольку до меня не доносилось ни звука, волей-неволей вынужден был смириться с перспективой самой ужасной из смертей — от голода и жажды рядом с запотевшим графином, стоящим над моей головой на подоконнике.Судя по моему состоянию, без сознания я пробыл всего лишь несколько часов. Невольно я отметил характерный для китайцев фатализм: если бы кто-нибудь посторонний прошел мимо моего узилища, он мог бы мне помочь освободиться. Разумеется, я отдавал себе отчет, что такая возможность ничтожно мала, иначе Фа Ло Ше, с ее предусмотрительностью, вряд ли пошла бы на риск, но все же решил попытаться. Голова моя раскалывалась от боли, мучительно хотелось пить, но сил я еще не растерял и потому во всю глотку принялся взывать о помощи сначала по-английски, потом по-арабски. После каждой фразы я напряженно вслушивался. Ни звука!Постепенно мною все больше и больше овладевало прямо-таки буддистское смирение. Тем не менее я не собирался ограничиваться лишь пассивными методами. Сесть было некуда, разве что на пол, поэтому я, почувствовав внезапно странную слабость, прислонился к двери и принялся размышлять, что делать дальше.И как раз в этот момент послышался голос друга. Если бы не он, меня бы сегодня с вами не было. Я услышал вой собаки!— Саид! — воскликнул Петри.— В этот миг я почувствовал, что фортуна вновь повернулась ко мне лицом, — улыбнулся Найланд Смит. — Силы мои утроились. Подскочив к окну, я тут же завыл в ответ. Сигнал повторился. Я снова ответил. И через пару минут сверху раздался голос Саида.Не стану останавливаться на подробностях, скажу лишь, что он сбегал к машине за веревкой, мгновенно выломал насквозь проржавевшую решетку, и через несколько минут я благополучно выбрался из темницы, оказавшись на опушке пальмовой рощицы. Не вините себя, Веймаут, что вам не удалось обнаружить эту каморку при обыске — без сомнения, она именно для того и создавалась. Я почти не сомневаюсь, что с домом ее связывал лишь отлично замаскированный подземный ход, выходящий из какого-нибудь подвала.Мозг мой лихорадочно работал. Необходимо было воспользоваться случаем. Под монашеским одеянием на мне осталось арабское платье, и это оказалось как нельзя более кстати. Можете мне поверить, Гревилль: у меня болела о вас душа, но я ничего не мог сделать. Надо было как можно скорее добраться до Стамбула. Теперь вы понимаете, почему не обнаружили нашей машины: я воспользовался ею, чтобы достичь железной дороги. К счастью, денег у меня оказалось достаточно, и через неделю после обыска в доме шейха Исмаила я уже оказался в Константинополе. Через полицию Кемаля я первым делом ознакомился с последними сведениями из Скотланд-Ярда. Ну, а остальное вы уже знаете.— Зато кое-чего не знаете вы, — проговорила миссис Петри, когда рассказчик замолк. — Сегодня в Лондоне я видела его! Фу Манчи сейчас в Лондоне!Найланд Смит резко повернулся.— В этом вопросе вы никогда не ошибаетесь, Карамани, — протянул он, серьезно глядя на нее. — В Париже Фу Манчи занимал номер по соседству со Свази-пашой.Снизу, с Пикадилли, доносились звуки автомобильных клаксонов. ГЛАВА XХОЛДСКОЕ АББАТСТВО — Тут все выглядит таким мирным, — нервно прошептала Райма, вцепившись в мою руку, — и вместе с тем, Шан, я почему-то никогда не чувствовала себя здесь в безопасности. Я тебе еще не говорила, что вчера ночью увидела из окна привидение Холдского аббатства?— Просто игра воображения, дорогая, — успокоил я ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62