Переносили тело также под моим непосредственным руководством. Потом я запер хижину и вручил ключи Форестеру. До поезда было еще много времени, поэтому я вернулся в свою палатку — хотел вздремнуть перед поездкой.— И как, удалось?— Нет. Так и проворочался без сна до самого отъезда.— Вы не заметили в ту ночь ничего необычного?— Как же! — подумав, вспомнил я. — Собаки выли очень странно. Настолько, что Али Махмуд уверял, будто это вовсе и не собаки. Но тут, наверное, сказалось нервное напряжение. Мы все нервничали. Правда, собак мы и в самом деле не нашли, хотя и искали.— Хм… В котором часу это было?— Боюсь, точно не скажу. Но незадолго до рассвета.— После того, как тело перенесли сюда, хижину открывали?— Нет.— Вот тут вы, пожалуй, ошиблись, — задумчиво промолвил Веймаут. — Есть еще один вопрос, который я хотел бы выяснить, мистер Гревилль. Вы упоминали о племяннице сэра Лайонела. Где она была во время трагедии и где находится сейчас?Конечно же, я ждал этого вопроса. И тем не менее совершенно не представлял, как на него ответить. Краем глаза я заметил, что доктор Петри с любопытством наблюдает за моей реакцией.— Я не знаю, где она, — вынужден был признаться я, понимая, как странно звучат мои слова.— Что? — воскликнул Веймаут. — Но она ведь, насколько я понимаю, штатный фотограф экспедиции.— Она действительно… но… А, ладно! Мы поссорились. Она уехала в Луксор еще во вторник, в середине дня. С тех пор я ее не видел.— О, теперь понимаю, — сочувственно кивнул суперинтендант. — Прошу прощения, я не сразу уловил, в чем тут дело. Сэр Лайонел знал об ее отсутствии?— Он, как всегда, все обратил в шутку. Это была его обычная манера. Она частенько оставалась в Луксоре и целыми днями работала там.— Он одобрял… э-э-э… ну, вы понимаете?..— Да. Во всяком случае, мне так казалось.— Полагаю, если она все еще не вернулась, то не знает, что произошло?— По всей видимости. Но я очень беспокоюсь…— Естественно. — Веймаут вновь посерьезнел. — А теперь, мистер Гревилль, попросите войти Форестера.Я открыл дверь и вышел в ночную тьму. Мне показалось, что наш мирный лагерь окружает совершенно иная атмосфера, которой, будь моя воля, я не хотел бы давать определения даже мысленно. Атмосфера ужаса.Что могло означать исчезновение тела сэра Лайонела? Кому и какая могла быть от этого польза? И, наконец, что это за таинственная информация, которую явно скрывали от меня Веймаут и Петри?Три этих вопроса непрерывно крутились у меня в голове, пока я пересекал лагерь. Луна успела скрыться за склоном горы, но звезды были великолепны. И вдруг поток моих мыслей сменил направление. Больше я не мог думать ни о чем, кроме Раймы.Ее пустая палатка была как раз передо мной. Вход в нее скрывала густая тень. Мне показалось, что я снова слышу ее голос:— Если я стою вам поперек дороги, — сказала она тогда, — то могу и уйти…Поперек дороги! Интересно, что она имела в виду? Выяснить это я так и не успел — она уехала. Без сомнения, ее ввели в заблуждение. Но где она сейчас? И знает ли, что случилось?Какая-то сила заставила меня заглянуть в ее палатку. И стоило мне это сделать — тут же произошли два совершенно неожиданных события: где-то, совсем близко от лагеря, раздался мрачный вой собак; и в темноте палатки что-то шевельнулось!Подавив готовый вырваться из горла крик, я вытянул руки, наклонился вперед, и… стройное, нежное тело оказалось в моих объятиях!Я не мог поверить тому, что это действительно свершилось, пока она не вскрикнула:— Шан! Шан, мне больно!— Райма! — воскликнул я, чувствуя, что сердце мое готово выскочить из груди.Больше я не говорил ничего. Наклонившись, я прильнул к ее устам в отчаянном страхе, что больше такой возможности мне может не представиться.Благодарение Богу, сомнения оказались напрасны. Ее руки обвились вокруг моей шеи. Прижавшись друг к другу, мы молча слушали, как затихает вдали жуткий вой.— Шан! — прошептала она. — Шан, дорогой, я боюсь!Воспользовавшись дарованным мне правом, я попытался горячими поцелуями утешить ее.— Когда ты вернулась, дорогая? — спросил я чуть позже, когда мы наконец спустились на грешную землю.— Вместе с Али. Он мне все рассказал… об этом. Конечно же, я должна была приехать.Райма положила мне на грудь свою восхитительно растрепанную головку.— Я не хочу, чтобы ты меня ругал, — пролепетала она. — Хотя, конечно же, я виновата. Нет, пожалуйста, Шан. Я в самом деле имела в виду только то, что сказала. Действительно, думала, что мешаю.— Мешаешь? Но кому?— Если ты будешь со мной разговаривать в таком тоне, я не стану отвечать. К тому же сейчас и не время. Я должна была сегодня вернуться, даже если бы пришлось ехать одной. Мне надо рассказать тебе что-то совершенно необычное…— А я вам говорю, это были вовсе не собаки, — внезапно услышали мы голос Форестера совсем рядом с палаткой.— Это и в самом деле был кто-то другой, — прошептала Райма. — Однако тебе пора идти, Шан. Не бойся, я уже в порядке. Кто там, в большой хижине?— Доктор Петри и суперинтендант Веймаут.— Они ведь были старыми друзьями… верно?— Да, дорогая. Не отчаивайся. Я понимаю, это звучит абсурдно, но у них есть теория, что шеф… — я запнулся.— Пожалуйста, скажи мне.— В это трудно поверить, Райма. Сам я, во всяком случае, не верю. Но они считают, что он, возможно, жив!Она внезапно крепко прижалась ко мне.— Я тоже так думаю, — услышал я ее прерывающийся шепот.
— Вы же знаете, Гревилль, я никогда не одобрял эту экспедицию, — сказал Форестер. — «Гробница Лафлера» — место нехорошее.Мы возвращались к хижине.— Что вы имеете в виду?— Ну, уж это вы знаете не хуже меня. Со времен Лафлера к ней никто не притрагивался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62