.. А когда заглянул внутрь, то почти не удивился — откинувшись в кресле на спинку и свесив руки вдоль подлокотников, в кресле сидела Морозова. И как раз посредине лба темнело кровавое пятнышко — след вошедшей пули. Всмотревшись в ее лицо, в рану, в свисающие руки, Пафнутьев понял — стреляли еще вчера. Ирина Александровна Морозова даже не успела покинуть свой салон полиграфических услуг.Еще вчера.Какая оперативность! — не мог не восхититься Пафнутьев. И вспомнил слова киллера Васи — только на опережение.В этот момент на столе перед мертвой Морозовой неожиданно резко, неожиданно громко зазвонил телефон. Поколебавшись, покачавшись в раздумье из стороны в сторону, Пафнутьев решился все-таки взять трубку, тем более что телефон продолжал звонить без умолку, кто-то будто знал наверняка, что тут есть с кем поговорить.— Слушаю вас, — сказал Пафнутьев.— Павел Николаевич? — спросил улыбчивый голос. Пафнутьев понял, что разговаривал с этим человеком совсем недавно, но в первые секунды не смог узнать, не смог догадаться, кто его нашел в этом необычном месте. — Здравствуйте, Павел Николаевич! Как поживаете?— Простите... Кто говорит?— Лубовский. Вы удивлены?— Ничуть. — Пафнутьев в доли секунды оценил ситуацию, и, как ни странно, она ему понравилась. — Я ждал вашего звонка, Юрий Яковлевич. Как вы себя чувствуете?— Спасибо, плохо. Но собираюсь выписываться. Говорят, вы хотите вернуть мне бумаги после выписки?— Это вам, видимо, Шумаков сказал?В трубке наступило молчание. Лубовский понял — этот раунд он проиграл. Не надо бы ему вот так сразу выкладывать свои знания о намерениях Пафнутьева или же о его словах — истинных или лукавых, не надо бы ему сдавать своего человека.— Алло! Юрий Яковлевич, вы меня слышите?— Да-да, хорошо слышу.— А я сижу вот здесь в женском, можно сказать, обществе и думаю, почему же вы не звоните... А вы тут же и позвонили. С вашей стороны это так... Приятно. Даже лестно.— А вы шутник, Павел Николаевич!— Нет, я не шутник. Я унылый.— Боюсь унылых. И всегда боялся.— И правильно делали. — Пафнутьев положил трубку.А вечером Пафнутьев смотрел по телевизору последние известия. Больше всего ему понравился репортаж, в котором рассказывалось, как президент в потрясающем Кремлевском дворце принимал высшую экономическую элиту. Он обошел по кругу громадный белый стол с золотой отделкой, вокруг которого сидели нарядные миллиардеры, каждому улыбнулся тепло, каждому пожал руку, сказал что-то напутственное.Обстановка была чрезвычайно милой, чувствовалось, что собрались люди, озабоченные судьбой страны и готовые бросить все свои силы, чтобы ввести ее в ряд процветающих стран с достойным уровнем жизни, стран, где соблюдаются права человека и царит высокая технология.Но больше всего Пафнутьева поразил эпизод, в котором президент пожимал руку...Да, ребята, да — Лубовскому.Тот был слегка осунувшийся, видимо, после перенесенных волнений, но, как всегда, наряден и улыбчив. Как раз ему-то президент и уделил больше всего внимания, даже слегка подзадержал в своей руке его, Лубовского, руку, что-то сказал — видимо, поинтересовался здоровьем, видимо, пожелал скорейшего выздоровления на благо страны и успехов в его многотрудной деятельности.Наверно, Лубовскому нелегко было вот так сразу встать с больничной койки, чтобы оказаться в столь высоком обществе, но он понимал, что эти страдания окупятся, что сам факт его участия в подобной встрече стоит многого.Оператор несколько задержал камеру на лице Лубовского, давая возможность миллионам граждан посмотреть в глаза человеку, на которого всего несколько дней назад было совершено покушение и который выжил только благодаря счастливой случайности.Воспользовавшись этим, Лубовский весело подмигнул в камеру.И Пафнутьев понял — ему подмигивает, его подзадоривает.— Ну-ну, — проворчал он и выключил телевизор. * * * На следующее утро, едва Пафнутьев оказался в своем кабинете, раздался телефонный звонок. Звонил Олег Иванович из Генеральной прокуратуры. Как всегда, он говорил спокойно, немногословно, доброжелательно. Правда, доброжелательность его была как бы чуть свысока, как бы чуть снисходительна.— Здравствуйте, Павел Николаевич!— Здравствуйте, Олег Иванович!— У вас с утра хороший голос... Бодрый, энергичный, чувствуется, что вы полны сил.— Ох-хо-хо! — вздохнул в ответ Пафнутьев.— Вы как-то намекали, что у вас есть новости?— Эти новости только для намеков. Для серьезного разговора их недостаточно.— Все равно я готов вас выслушать.— Прямо сейчас? — обрадовался Пафнутьев.— Почему бы и нет?— Ну, если вопрос стоит так...— Приезжайте. Я вас жду.И Олег Иванович положил трубку.Преодолев московские пробки, Андрей только через час смог доставить Пафнутьева в здание Генеральной прокуратуры. Олег Иванович сидел в своем небольшом кабинете — худощавый, неподвижный, с желтоватым лицом и в очках без оправы. Ничего не отразилось на его лице, когда он увидел перед собой Пафнутьева.— Садитесь, Павел Николаевич. — Он сделал слабый жест ладонью в сторону приставного столика. — Долгонько добирались.— Пробки.— Ах да... Я все время забываю о них. Как работается, Павел Николаевич?— По-разному.— Есть успехи?— Смотря что считать успехами...— Говорят, вас ограбили? Как это могло произойти в служебной квартире?— Произошло, — Пафнутьев развел руками.— Я вас предупреждал об осторожности.— Помню.— Что-то взяли?— Нет, только нагадили.— А что искали?— Думаю, бумаги Лубовского.— Они у вас?— Да.— А где вы их взяли?— На месте взрыва машины. Все возились с трупами, но никто не обратил внимания на обгорелый портфель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88