- Вы наставляете не только брата, но и сестру? Или, может быть, вам хочется стать ее наставником? - сказал Юджин.
Кровь бросилась Брэдли Хэдстону в лицо так бурно, словно этот удар был нанесен кинжалом.
- Как вас понимать? - Больше учитель ничего не мог выговорить.
- Желание вполне естественное, ничего не скажешь, - преспокойно продолжал Юджин. - Его сестра... пожалуй, это слово слишком часто у вас на языке... Его сестра так выделяется в своей среде, она так отлична от той мелкоты, которая окружает ее, что ваше желание вполне естественно.
- Вы издеваетесь над моей безвестностью, мистер Рэйберн?
- Ну что вы, учитель! Ведь я о вас ничего не знаю и не стараюсь узнать.
- Вы попрекаете меня моим происхождением, моим воспитанием. Так знайте же, сэр, что, несмотря ни на что, я пробил себе дорогу в жизни. У меня есть все основания считать себя выше вас, я с большим правом могу гордиться собой.
- Каким образом можно чем-то попрекать человека, когда ничего о нем не знаешь, и как можно побивать его камнями, когда их нет в руке, - такая задача под силу только учителю. Ну, теперь все?
- Нет, сэр. Если вам кажется, что этот мальчик...
- Которому, право, скоро наскучит ждать, - вежливо вставил Юджин.
- Если вам кажется, что у этого мальчика нет друзей, мистер Рэйберн, то вы ошибаетесь. Я ему друг, и вы скоро убедитесь в этом.
- А вы скоро убедитесь в том, что он ждет вас на лестнице, - повторил Юджин.
- Вы, вероятно, полагали, сэр, будто с неопытным мальчиком, у которого нет ни друзей, ни наставников, можно не церемониться. Но ваши низкие расчеты неправильны, предупреждаю вас. Вам придется иметь дело и со взрослым мужчиной. Вам придется иметь дело со мной. Я поддержу его и, если понадобится, добьюсь, что он будет отомщен. Я протяну ему руку помощи. Мое сердце открыто для него.
- Какое совпадение! И дверь тоже открыта, - сказал Юджин.
- Я презираю ваши увертки! - воскликнул учитель. - У вас хватает низости глумиться над моим низким происхождением. Вы презренный человек! Если мы приходили напрасно и все останется по-прежнему, я буду действовать так, как действовал бы, когда б считал вас своим личным врагом, хоть вы и не заслуживаете такой чести.
С этими словами он круто повернулся и вышел, шагая с нарочитой угловатостью, назло Юджину, стоявшему в спокойной, непринужденной позе, и тяжелая дверь захлопнулась за ним, словно заслонка горна, скрывая за собой его раскаленную добела ярость.
- Вот одержимый! - сказал Юджин. - Воображает, будто его матушка известна всем и каждому!
Он окликнул Мортимера Лайтвуда. Тот отошел от окна, куда деликатно удалился во время предыдущего разговора, и стал медленно ходить по комнате.
- Мои нежданные гости, кажется, утомили тебя, - сказал Юджин, закуривая вторую сигару. - Если в качестве контрпретензии (прости мне судейскую терминологию) ты захочешь пригласить к чаю леди Типпинз, я обязуюсь ухаживать за ней.
- Юджин, Юджин, Юджин! - воскликнул Мортимер, продолжая шагать взад и вперед. - Как это тяжело! И подумать только, что я мог проявить такую слепоту!
- При чем тут слепота, милый? - осведомился его невозмутимый друг.
- Ты помнишь свои слова той ночью в харчевне на берегу Темзы? сказал Лайтвуд, останавливаясь. - О чем ты спросил меня тогда? Не кажусь ли я самому себе, при мысли об этой девушке, этакой дрянной комбинацией предателя с карманным воришкой?
- Да, припоминаю, - ответил Юджин.
- Кем же ты считаешь себя теперь, когда думаешь о ней?
Прямого ответа на этот вопрос не последовало. Его друг несколько раз затянулся сигарой, а потом сказал:
- Ты ошибаешься, Мортимер. Более порядочной девушки, чем Лиззи Хэксем, нет во всем Лондоне. Нет более порядочной девушки и среди моих родных и среди твоих.
- Допустим. Что же дальше?
- А вот теперь, - сказал Юджин, с сомнением во взгляде следя за Мортимером, снова зашагавшим по комнате, - теперь ты опять заставляешь меня отгадывать загадку, перед которой я давно спасовал.
- Юджин, ты решил обольстить и бросить эту девушку?
- Разумеется, нет, друг мой!
- Ты решил жениться на ней?
- Разумеется, нет, друг мой!
- Ты решил преследовать ее?
- Друг мой! Никаких таких решений я не принимал. Я вообще не способен что-либо решать. Если бы в голове у меня вдруг возникло какое-либо решение, я изнемог бы от умственных усилий и немедленно махнул бы на него рукой.
- Ах, Юджин, Юджин!
- Мортимер, дорогой мой! Умоляю тебя, оставь этот меланхолически укоризненный тон. Я могу сказать тебе только то, что знаю, и покаяться в своем неведении относительно самого себя. Помнишь ту старинную песенку, которая почему-то считается веселой, а на деле самая мрачная из всех, какие только мне приходилось слышать?
Гоните меланхолию! *
Зачем нам тосковать
И жизнь с ее безумством
Слезами обливать!
Так пойте, пойте весело.
Тра-ля-тра-ля-ля-ля...
"Тра-ля-тра-ля-ля-ля" петь не стоит, мой дорогой Мортимер, тем более что эти звукосочетания довольно бессмысленны. Давай лучше споем про загадку, которая нам не по силам.
- Ты встречаешься с этой девушкой, Юджин? Значит, то, что говорили эти люди, правда?
- Я признаюсь моему почтенному и ученому другу и в том и другом.
- Так чем же это кончится? Что ты делаешь? Куда ты идешь?
- Мой дорогой Мортимер! Можно подумать, что этот учитель занес сюда заразу - ты закидал меня вопросами, как на экзамене! Тебе надо выкурить еще одну сигару для восстановления душевного равновесия. Вот возьми, прошу тебя. Прикури о мою, она еще не потухла. Та-ак! А теперь воздай мне должное и согласись, что я изо всех сил стремлюсь к самосовершенствованию и что недавние события пролили свет на нашу кухонную утварь, которую до сих пор ты видел как в тумане и потому поторопился - да, да, поторопился!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83