и, поверьте мне, я вовсе не нарочно расспрашивал, — Рэнди тоже приехал из Луисвиля, как я. И как Имоджин. Однако, к сожалению, наше полное с ним несходство было болезненно очевидно каждый раз, как появлялись эти чертовы розы.
Имоджин всегда утверждала, что ей неважно, есть у человека деньги или нет. И что у них с Рэнди не было ни одного свидания. Даже не намечалось. Хотелось бы верить. И все же, нельзя ожидать, что девушка будет вечно отвергать парня, который в состоянии обеспечить её всем, что её душе угодно.
Как я выгляжу по сравнению с Рэнди Харнедом? Неудачником. Вот почему полторы тысячи в руке Мейдин подействовали на меня как удав на кролика. Я отлично понимал, что если начну прилично зарабатывать, мы с Имоджин сможем пережить кризис и вернуться к прежним отношениям.
Да за такие деньги я бы согласился следить за Пупсиком. Даже если он будет знать, что я за ним слежу.
— Мейдин, — сказал я, обходя стол и протягивая к ней руку, — считайте, что вы только что наняли детектива.
Пупсик, естественно, снова зарычал, увидев мою руку. Но Мейдин резко встала и отстранила Пупсика на безопасное для меня расстояние. Схватив протянутую ладонь свободной рукой, она сказала:
— Отлично! — и ослепительно улыбнулась.
Пупсик ворчал недовольно в процессе нашего рукопожатия, явно не одобряя всю эту сделку.
Ну что ж, я его, в общем-то, понимаю.

Глава 3

Когда мы закончили пожимать друг другу руки, Мейдин сказала:
— Ну хорошо, а теперь берите свою фотокамеру. Я хочу предоставить Дуайту фотографии, ну, просто отчет.
Последние слова она произнесла как-то невнятно, и мне послышалось «ну, простачок». К тому же, это было недалеко от истины.
Мейдин одним движением ловко подхватила сумочку, прижала к груди Пупсика и двинулась к выходу.
— Я буду ждать вас на улице, ладно? — И, не дав мне возможности ответить, добавила: — Переоденусь-ка я, пожалуй, когда заеду домой. Красный костюм будет смотреться намного лучше на фото, как по-вашему?
Я старался сохранить каменное выражения лица, ибо боялся одним неверным движением мускулов выдать то, что думаю на самом деле. А именно: Черт подери, это же не пробные съемки на обложку женского журнал!
— Неплохо придумало, — сказал я вместо этого.
Мейдин страстно чмокнула Пупсика в золотистую макушку, как будто снова не я, а он верно ответил на поставленный вопрос, и засим удалилась.
Я же долго ещё стоял, как столб, посреди кабинета, вопрошая в потолок: во что же я позволил себя втянуть. И понял, что узнай об этой работе кто-нибудь из моих закадычных друзей-полицейских из Луисвиля, — засмеяли бы насмерть. Лелея эту радостную мысль, я откопал среди хлама футляр от фотоаппарата, телеобъектив и блокнот 3х5, которым всегда пользуюсь, отправляясь на дело.
Потом убедился, что моя фотокамера «Минолта» заряжена свежей пленкой.
Честно говоря, не совсем свежей. Пару дней назад я успел пощелкать немного свою собаку, Рипа. Это было мне просто необходимо в качестве самозащиты. Поскольку на дворе стоял ноябрь, я вспомнил, что на носу Рождество. И, разумеется, не мог забыть, сколько радости принесло мне прошлое Рождество, когда я несколько дней подряд выуживал из почтового ящика одну за другой поздравительные открытки с прилагающимся моментальным снимком всей семьи отправителя.
Я просто не мог поверить собственным глазам. То ли каждый фотограф Америки в честь праздничка снизил цену за услуги, то ли все мои друзья и родные решили, что поскольку я не обзавелся собственной семьей, мне нужно периодически напоминать, как выглядят дети. И к той минуте, когда Санта Клаус добрался до наших краев, я уже оплакивал все рождественские ночи, проведенные без моих нерожденных детей.
Вот почему два дня назад я принял решение: на огонь ответить огнем. К каждому поздравлению я присовокуплю фото моей собственной семьи в лице Рипа. Сначала я хотел сфотографировать его с веселеньким красным бантом на шее, но глупый пес почему-то отнесся к этой идее без восторга. Стоило мне приблизиться к нему на метр с этим бантом, он начинал тихо рычать себе под нос. Рип — наполовину немецкая овчарка, наполовину просто большая черная псина, поэтому, когда он рычит, поневоле начинаешь относиться к нему со всей серьезностью. Слышали бы вы. Брр!
Так что пришлось смириться и поймать в кадр выражение его лица, которое я имею честь лицезреть наиболее часто, — улыбку с вываленным до пола языком. Мне-то, конечно, доподлинно известно истинное значение этой улыбки. «Уже обед?» — вот что она говорит. Но, надеюсь, все мои женатые друзья и родные примут её за пожелание «Веселого Рождества!»
Но, даже учитывая фотографии Рипа, в пленке ещё оставалось около тридцати кадров. Этого должно с лихвой хватить на один день. Если, конечно, Мейдин не сочтет себя неотразимой в своем красном костюме и не попросит меня нащелкать побольше снимков, чтобы она могла приложить их к своим рождественским поздравлениям.
Перед уходом я заскочил в аптеку сообщить Мельбе, что меня наняли для слежки, и попросить принимать для меня сообщения. Не успел я все это выложить, как Мельба прервала меня:
— И за кем следим?
Взгляд её тем временем был обращен не на меня, а на улицу перед аптекой, где красовался «корвет» Мейдин.
Я сделал вид, что не услышал вопроса. Видите ли, Мельба неофициальный лидер Пиджин-Форкского Центра Сплетен, и я прямо воочию увидел, с какой нескрываемой гордостью она делится последними новостями с членами этой уважаемой организации. По-моему, совсем ни к чему объекту слежки из чужих уст узнавать, что за ним хвост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57