Видимо, я недостаточно быстро ухватился за предложение Мейдин. Она замахала рукой и торопливо сказала:
— Ладно, ладно, даю полторы тысячи задатка.
Я помимо воли ещё больше выпучил глаза.
— Более того, я выпишу вам чек сию же минуту.
Поскольку на коленях у неё лежал Пупсик, места для сумочки там уже не оказалось. Но она нашлась: поставила её сверху, прямо на любимца. Но тому, видно, было не привыкать, он прижался к её животу и даже глаз не открыл. Мейдин порылась в сумочке и достала чековую книжку.
Используя свободный от собаки участок на коленях вместо рабочего стола, она выписала чек со скоростью молнии. Ее проворство привело меня в восхищение. Последний раз я видел, чтобы женщина так быстро тратила деньги на примере моей бывшей жены, Клодин — или Клодзиллы, как я ласково её называю. Если бы хождение по магазинам попало в список Олимпийских игр, Клодзилла играючи завоевала бы золото.
А Мейдин явно претендовала на серебро. Она оторвала листок от чековой книжки и протянула мне широким жестом. Ну не знаю. Я, наверное, не до конца верил в её слова, пока не увидел этот маленький клочок бумаги. На которым черным по белому было написано: Одна Тысяча Пятьсот Долларов. Я пялился на нули, как загипнотизированный.
Мейдин неправильно поняла мой пристальный взгляд.
— О, не извольте беспокоиться, чек подлинный. Дуайту досталась в наследство семейная ферма. Не подумайте, что я хвастаюсь, но наш капитал растет как на дрожжах.
Я наконец оторвал взгляд от чека и перевел его на Мейдин. Ну конечно. Пакетт. Наконец до меня дошло, кто она такая. И как мне раньше в голову не пришло, ведь это ясно как божий день. Некролог о смерти Изома Пакетта я читал в Газете Пиджин-Форка всего несколько месяцев назад. На первой странице, в траурной рамке.
Я не знал Изома близко, по возрасту он мне в отцы годился. Зато знал, что огромная ферма слева от дороги, по которой я каждый вечер езжу домой, принадлежит Пакеттам. Это одна из самых больших действующих ферм в наших краях, и я слышал, Изом вкалывал до самой последней минуты. Он резал листья табака, и внезапно упал замертво. Обширный инфаркт. Прочтя некролог, я, помнится, подумал, что это не самый худший способ уйти из жизни — быстрая смерть в разгаре тяжелой, изматывающей работы.
При воспоминании об Изоме в памяти всплыл образ Дуайта, старшего из двух его сыновей. Я не очень хорошо его знал, в основном потому, что в школе он учился на четыре года раньше меня. А главное школьное правило гласит: старшеклассники не водят знакомства с мелюзгой.
Честно говоря, я мог и вовсе не вспомнить Дуайта, — перед глазами у меня только слабо маячил образ его младшего брата, имя которого так и затерялось безвозвратно в закоулках памяти, — если бы не одна деталь. Еще в первом из четырех классов высшей школы Дуайт попал в баскетбольную команду. Я же, в том году заканчивающий обучение — так этого и не добился. Самое печальное заключалось в том, что пытался я все четыре года, и каждый раз срезался на первом же туре.
Так что, да, я помнил Дуайта Пакетта. Он был тем самым высоким, мускулистым мальчишкой, которому я завидовал в свои семнадцать лет. Если не ошибаюсь, Дуайт уехал в какой-то колледж, воспользовавшись стипендией, которую предоставил ему баскетбольный клуб, и я потерял его из виду. До сегодняшнего дня.
Я немного подался вперед и взглянул на Мейдин новыми глазами. Так вот на ком женился прославленный баскетболист. Похоже, я наконец избавился от своей застарелой зависти.
Мейдин снова неправильно поняла мой взгляд.
— Эй, — сказала она, — если я говорю, что чек подлинный, значит, он подлинный, — и раздраженно тряхнула волосами. — Полторы тысячи долларов на полу не валяются. Но большего не просите. Пятнадцать сотен — довольно приличная сумма.
Приличная? Да не просто приличная, а сверхприличная. Я мгновенно выбросил из головы мысли о Дуайте и принялся думать о пятнадцати хрустящих сотенных бумажках. Вот оно — деньги закричали во весь голос. Но прежде чем вы придете к необоснованным выводам по поводу моей алчности, поспешу сказать: я обрадовался не только потому, что мне надоело влачить жалкое существование придурка, моющего полы и заправляющего автомат с газировкой в аптеке у Элмо. Нет, взглянув на этот чек, я увидел не гору денег. Я увидел лицо моей девушки, Имоджин Мейхью.
По правде говоря, я не считаю Имоджин красавицей. Но каштановые, волнистые волосы до плеч и приятное лицо делают её довольно-таки красивой эдакой ширококостной, свежей, крестьянской красотой.
Но прежде чем вы сделаете ещё один необоснованный вывод — мол, раз я вижу её, глядя на деньги, значит, Имоджин из тех женщин, которых в мужчине интересует только содержимое его бумажника, — снова поспешу сказать, что вы спутали Имоджин с моей бывшей женой. Клодзилла опустошила все мои кредитные карточки, и только потом бросила меня. Имоджин, однако, ни разу даже не спросила, сколько я зарабатываю.
Можете себе представить? А ведь мы встречаемся уже полгода. Я, конечно, подозреваю, что не спрашивала она потому, что прекрасно знала: в последнее время я зарабатываю намного меньше нее.
О ней можно сказать примерно то же, что Мейдин недавно сказала о себе и Дуайте. Что прибыль Имоджин подскочила выше потолка.
Если я говорю «подскочила», значит подскочила. Когда мы познакомились полгода назад, она едва сводила концы с концами. Она получила лицензию агента по торговле недвижимостью всего год назад и старалась раскрутить свое дело. Прямо как ваш покорный слуга.
Нам обоим тогда приходилось несладко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57