— Недовольство? И чем это Дуайт был не доволен?
Мейдин ответила не сразу. Она скрыла свое замешательство в густом облаке сигаретного дыма. Ей явно требовалось время подумать над ответом.
— Ну, э-э, не то чтобы что-то серьезное… Так, ерунда всякая, типа… э-э… мол, то не так, это не эдак. Что-то я, видите ли, плохо постирала… Ну и тому подобное.
Я кивнул, как будто меня это объяснение удовлетворило, но, честно говоря, у меня промелькнула мысль: Она так усердно думала, и это — лучшее, что родилось у неё в голове? Видимо, Пупсик и впрямь умнее своей хозяйки.
Мейдин пожала плечами и ткнула сигаретой в моем направлении.
— Ну-с, Хаскелл, теперь, когда мы выяснили, что Дуайт пытался меня подставить, вы знаете, что делать, не так ли?
Я моргнул. Она что, предлагает мне прочитать покойному нотацию или отшлепать?
Мейдин энергично кивнула.
— Вы должны остановить его!
Может, я не прав, но мне почудилось, что Дуайта и без моей помощи уже остановили.
— Ну? — Мейдин в нетерпении даже ножкой притопнула.
— Что — ну? — я ни черта не понимал.
Мейдин взвизгнула:
— Да заберите же у него мой платок! Ведь все подумают черт знает что!
— Мейдин, вы забываете, что я целый день следил за вами… — Я уже напоминал, но могу и повториться.
Мейдин отмахнулась.
— Слушайте, Хаскелл, не забывайте, вы до сих пор на меня работаете! И я вам велю взять мой платок!
Я не двинулся с места. В круг моих обязанностей не входит подтасовка фактов на месте преступления.
— Мейдин, — сказал я, демонстрируя чудеса терпения, — мы должны оставить все как есть, нетронутым. Понимаете? Шериф нас не погладит по головке, если обнаружит пропажу вещественных доказательств.
Мейдин вытаращилась на меня.
— Вещественных доказательств? Никакое это не доказательство! Вы прекрасно знаете, что я не могла этого сделать. Вы же сами говорили, что следили за мной весь день!
Ах, так она все-таки слышала.
Мейдин наставила на меня пуделиный нос.
— К тому же, Хаскелл, мы же не скажем об этом шерифу, — тон её говорил: неужели, тупоголовый, ты сам не догадался? — Так что давайте сюда мой платок. Сию же секунду!
Как будто она к Пупсику обращалась. «Хаскелл, апорт!» — вот как это звучало.
Но меня дурно выдрессировали. Я не двинулся с места.
— Мейдин, то, о чем вы меня просите, называется препятствовать правосудию. За это в тюрьму сажают.
Мейдин прекратила вышагивать и посмотрела на меня.
— Мне, что, самой этим заняться? — голос у неё стал таким тихим, что даже Пупсик разволновался и заерзал на руках хозяйки. — Вы предлагаете мне дотронуться до Дуайта и подобрать свой платок — самой?!
Перспектива какого бы то ни было контакта с мужем в его нынешнем состоянии явно внушала ей непреодолимое отвращение.
Я покачал головой.
— Нет, вы этого не сделаете.
Не успела Мейдин вздохнуть с облегчением, как я продолжал:
— Никто ни до чего не дотронется до приезда полиции, — и стал набирать 911.
Облегчение Мейдин сменилось холодной яростью. Она кашлянула, закрыла на мгновение глаза, как будто собираясь с духом, и с мрачной решимостью направилась к телу.
— Если у вас духу не хватает, то придется мне.
Наверное, в моих жилах все-таки течет кровь полицейского, ибо я не мог позволить ей похитить улику. Когда Мейдин проходила мимо, я схватил её за рукав.
И тут же понял, что совершил грубейшую ошибку.
Пупсик испустил звериный рык и набросился на мою руку быстрее, чем белая акула-людоедка бросается на купающихся в этом жутком фильме «Челюсти».
Хотя маленькие зубки пуделька оказались острее, чем акульи. К счастью, он промахнулся мимо оголенной части руки, впился в куртку и, злобно урча, принялся рвать и жевать манжет. От неожиданности я выпустил Мейдин. А Пупсик меня не выпустил. Я поднимал руку, пока он не повис у меня на запястье, как меховой браслет для часов.
— Не смей делать ему больно! — Представляете, Мейдин обращалась ко мне, а не своему чаду. — Не смей трогать мою деточку-собачечку!
Ее деточка-собачечка разъяренно трепала рукав моей частной собственности.
Мейдин оторвала его от манжета и сверкнула на меня ненавидящим взором.
— Я заявлю о вашей жестокости в службу защиты животных.
— Сначала я заявлю на вас в полицию — если сделаете ещё хоть шаг к этому платку.
У Мейдин сразу поубавилось пылу. Но она все равно устроила небольшое шоу. Взбила волосы, кинула на меня уничижительный взгляд, с прямой спиной пересекла гостиную и вышла в холл. По дороге она говорила Пупсику: «Храбрый, храбрый, храбрый песик!»
Неплохое представление. Но это и все, что она могла себе позволить. Непосредственно перед тем уничижительным взглядом в глазах её промелькнуло нечто такое, что ни с чем не перепутаешь.
Страх.
Итак, вопрос: чего Мейдин боялась? Если я весь день не выпускал её из виду, то почему она так настоятельно требовала уничтожить указывающую на неё улику?
Я смотрел ей вслед, и вдруг в животе у меня похолодело. Неужели она кого-то наняла, чтобы избавиться от мужа? Не потому ли она всеми силами старается, чтобы на месте преступления ничто на неё не указывало?
Я наконец потянулся к трубке, зажатой в лапке Микки, но Мейдин окликнула меня с порога.
— Да, Хаскелл, кстати, раз вы все ещё на меня работаете, то все, о чем мы тут говорили, останется между нами, не правда ли?
А она ничего не путает? Я же все-таки частный детектив, а не адвокат. Не говоря уж о том, что цель моей работы заключалась в том, чтобы нащелкать фотографий для человека, который теперь не в состоянии их оценить, а следовательно, моя миссия закончена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57