Однако его босс Дж. Эдгар Гувер стеной встал на защиту своего парня, но в то же время поручил надежному, знающему дело, методичному Сэму Коули принять на себя все бремя тяжести расследования дела Диллинджера. * * * Секретаря или служащего по приему посетителей в чикагском офисе подразделения расследований на месте не оказалось. Да и самой приемной в настоящем понимании этого слова не было. Была просто большая комната со множеством столов и без всяких перегородок. Всюду сновали агенты с бумагами в руках, обсуждая их содержание со своей братией. Стучали пишущие машинки, звенели телефоны, и жужжание электрических вентиляторов смешивалось с шумом улицы, проникающим в открытые окна. Все это создавало такой шум, что трудно было расслышать собеседника.Один из агентов, сидящий за столом близ двери, с раздражением взглянул на меня из-за пишущей машинки. Очевидно, близость входной двери возлагала на него дополнительные обязанности секретаря по приему посетителей.– Чем могу служить? – спросил он негостеприимно. У него были гладкое лицо с розовыми щеками и светлые волосы. Как и все находившиеся в комнате, он был без пиджака, но в галстуке.– Я хотел бы видеть Сэма Коули, – ответил я.– Если вы из газеты, то должны знать, что репортерам следует держаться подальше от этого офиса.– Я не из газеты и желаю видеть Сэма Коули.– Инспектора сейчас нет, – сказал он, хрустя засохшим тостом.Все эти ребята в комнате выглядели мальчиками из колледжей, которые в лучшие времена могли бы зарабатывать хорошие деньги частной практикой в качестве адвокатов и бухгалтеров.– Когда он вернется?Розовощекий агент снова отвел взгляд и погрузился в чтение текста, который печатал.– Завтра, – ответил он, не поднимая на меня глаз, и застучал на машинке.Я положил руку на каретку машинки и помешал ей двигаться.Он взглянул на меня округлившимися злыми глазами.– В качестве налогоплательщика я оплачиваю твое жалованье, парень, – сказал я. – Веди-ка себя, как положено на службе. И прояви некоторое уважение, пока ты еще здесь работаешь.Он вздохнул и криво улыбнулся.– Вы правы, примите мои извинения. Просто очень жарко.– Ага. Со времен Маленькой Богемии. Его улыбка мгновенно исчезла, потом вернулась, но в виде некоего ее подобия.– Если ваше дело не терпит до завтра, то можно переговорить с шефом Пурвином. Если это касается Джона Диллинджера.– Откуда вы знаете, что я хочу поговорить о Диллинджере?– Вы спросили Коули. Дело Диллинджера – его единственное дело. Только он и шеф Пурвин занимаются Диллинджером.– И любой звонок от какого-нибудь чудака, каждое мелкое сообщение...– Попадают прямо к Коули и Пурвину.– Интересно. Не подскажете, где находится офис Коули?– Здесь это единственный офис, которым мы располагаем, мистер. А шеф Пурвин сидит за тем столом, в углу, у окна.Я не заметил его раньше, его маленькую фигуру трудно было сразу разглядеть. Он был единственный в комнате, кто сидел в пиджаке, хорошо сшитом на заказ светло-сером пиджаке. Его стол был больше, чем у остальных, и накрыт стеклом. Он стоял возле открытого окна, из которого тянуло воздухом, смешанным с уличным шумом.Когда я подошел к нему, он оторвался от своих бумаг и высоким по-южному протяжным голосом сказал:– Вы Натан Геллер, не так ли? Присаживайтесь...То, что он обратился ко мне по имени, меня удивило. Ведь мы с ним встречались только раз. Элиот накоротке представил меня, мы обменялись рукопожатиями, после этого, встречаясь иногда в «Федерал билдинг», кивали друг другу, но это вовсе не означало, что мы близко знакомы или узнавали друг друга всякий раз.Как и приятель Полли Гамильтон, Мелвин Пурвин был маленьким щеголеватым мужчиной, всего лишь на пару лет старше меня, но, несомненно, все же старше находившихся в комнате. Отодвинув в сторону недочитанный доклад, он закрыл папку и улыбнулся. У него были каштановые волосы, и одна прядь падала на лоб. Лицо имело форму сердечка с мелкими, но резкими чертами. Взгляд его темных глаз был довольно острым.– Удивлен, что вы помните меня, – сказал я.– Это ведь Несс познакомил нас. Мы не слишком жалуем друг друга. Я просто считаю, что ваш друг Несс... считаю, что он питает слишком большое пристрастие к прессе.Я подавил желание сказать «Малышу Мелу», что это особое пристрастие столь же присуще и ему самому.Но вместо этого я сказал:– Полагаю, что сейчас некоторые положительные отзывы газет о вас вовсе не повредили бы, не так ли?Он криво улыбнулся, отчего ямочка на щеке сделалась такой же, как у Ширли Темпл Американская актриса, исполнявшая детские роли.

.– Я не могу осуждать вас за подобную шутку, – сказал он с мягким южным акцентом.Я подумал, не кровь ли южанина позволяет Пурвину сидеть в такую жару в пиджаке.– Вы, без сомнения, занятой человек, мистер Геллер, – сказал он без всякого сарказма. Казалось, он обладал также и характерной для южан вежливостью, во всяком случае, он искренне хотел быть джентльменом. – Что привело вас сюда?– Не исключено, что я видел Диллинджера.Он удивленно поднял брови.– Я слышал такие признания от многих, правда большинство из них непрофессиональные детективы. Вам не следует делать подобные заявления безосновательно, не так ли, мистер Геллер?– Согласен, но мне хотелось бы спросить вас кое о чем.– О чем?– Я слышал, после той истории в Маленькой Богемии, как Билл Роджерс говорил по радио, что феды, возможно, застрелили бы Джона Диллинджера, если бы тот оказался среди тех троих пострадавших.К чести Пурвина, он только улыбнулся.– Я тоже слышал, как он это сказал. А вы что думаете?– То же самое, что прочитал в газетах, что Департамент юстиции предпочел бы, чтобы его агенты застрелили Диллинджера, как только увидят его, и что не стоит рисковать очередной перестрелкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108