Прекрасная люксембуржка влезла на столб и начала кричать:— Смерть аристократам!.. Да здравствует революция!.. Да здравствует свобода!..Народ, ждавший только сигнала, чтобы выразить свою волю, подхватил призывы к смерти.В этот момент два солдата привели к Фельянам человека в форме национального гвардейца.— Кто это? — спросил один из членов клуба.— Сюло!Теруань смертельно побледнела. Сюло был главным редактором контрреволюционной газеты «Деяния апостолов». Он не единожды ополчался против молодой женщины, вспоминая ее прошлое куртизанки, ее любовников и неутомимый темперамент. Он даже сочинил о ней и Базире стихи весьма язвительного содержания:
Покорила Теруань Сердце бравого Базира. Он и сам теперь во власти Нестерпимого огня. Кто же в этой парочке Пострадает больше — Петушок иль курочка? Угадай, дружок!
Уязвленная Теруань не простила журналисту этого куплета.— Мы заставим тебя проглотить твою злобную клевету, грязная тварь! — закричала она.Парижане не знали Сюло. Они бросали на него косые взгляды, но ничего не говорили.— Предатели должны быть уничтожены! — добавила Мерикур. — Смерть им! Смерть!..Толпа, оценив забавный спектакль, сжала кольцо вокруг Сюло, которого по-прежнему охраняли солдаты.— Я требую головы этого пленника! — вопила Теруань.— Да, нам нужна его голова! — подхватили несколько женщин, которым хотелось развлечься.Вмешался комиссар секции, и Сюло посадили в келью, превращенную в тюремную камеру.— Граждане! — воскликнул он. — Если дело демократии должно победить, пусть это произойдет спокойно и законно. Мы просим вас уйти. Если этого человека признают виновным, закон поступит с ним по всей строгости!Теруань взорвалась:— Гражданки, поддержите меня. Убьем этого негодяя и всех пленников! Смерть им!Возбужденная толпа завопила, смяла солдат, ворвалась в помещение, угрожая членам Клуба фельянов и требуя выдать пленников.Председатель Бонжур испугался и выдал охраняемых им роялистов.— Пусть выходят! Пусть немедленно выходят! — орала в истерике Теруань.Первым вышел во двор аббат Буйон, королевский памфлетист. Теруань кинулась на него.— Смерть негодяю!Толпа обрушилась на несчастного, опрокинула его и с невероятной легкостью отрубила ему голову. Мадемуазель де Мерикур, с выпученными глазами, открытым ртом и заострившимися чертами лица, выказала полное и абсолютное удовлетворение ужасным зрелищем…Второй пленник разделил судьбу аббата Буйона, а Теруань уже требовала выдачи Сюло.Когда журналист вышел из дверей, молодая женщина бросилась на него и, страшно оскорбляя, попыталась перерезать ему горло. Когда ей это не удалось, она потребовала помощи:— Убейте его!Какой-то услужливый человек с саблей немедленно обезглавил Сюло.Толпа, возбужденная кровью и видом отрубленной голов, которые несколько шустрых мятежников уж садили на пики, ринулась на пленников, выпущенных комитетом.Побоище было поистине ужасно.Убийства длились все утро. Зеваки и любопытствующие обыватели, собравшиеся вокруг монастыря фельянов, чтобы просто поглазеть на пленников, претворялись в убийц, потому что неудовлетворенная женщина призвала их к убийствам, заразив своей истерией.Поль Лекур пишет: «Может быть, если бы 9 августа в постели Мернкур оказался достойный любовник, 10 августа не стало бы кровавым пятном на нашей истории…»Может быть, может быть…В семь часов утра королю сообщили об этой бойне Он был совершенно подавлен. К полудню, видя, что дворец окружен, Людовик попытался подбодрить своих защитников, выйдя к ним. Но рок преследовал короля: в спешке он надел парик задом наперед, и национальные гвардейцы, увидев его, покатились со смеху.Уставший, растерянный, с опухшими глазами, несчастный монарх не внушал ни малейшего уважения. Над ним издевались, его ошикали, и он был вынужден быстро вернуться в Тюильри, а вслед ему неслись гневные проклятья и оскорбления.— Долой жирную свинью! — кричали гвардейцы.Даже поверхностному обозревателю положение монархии не показалось бы слишком надежным… * * * Вечером, опасаясь штурма дворца, король укрылся в Собрании. Депутаты приняли его очень вежливо, но они не могли совещаться в его присутствии, и королевскую семью закрыли в ложе Логографа.Когда через восемнадцать часов он вышел оттуда, то уже не обладал никакой властью…В четыре утра 11 августа королевскую семью препроводили сначала к фельянам, где все начиналось, потом в башню Тампля…Не подозревая о подобной реакции парижан, Ферзен в этот день записал в своем дневнике: «Новости из Парижа обнадеживают…»Он был совершенно раздавлен, узнав три дня спустя, что монархи вынуждены были укрыться среди депутатов и что толпа требует их смерти. Он писал:«13-е, понедельник. Ужасные новости из Парижа. В четверг дворец был осажден, король и королева укрылись в Собрании: в час дня еще шло побоище во дворце и на площадях. Кровь течет ручьем, много убитых и повешенных, дворец взят штурмом, в него стреляли из восьми пушек… Дым такой густой, что, казалось, весь дворец в огне. Боже мой, какой ужас!»15-го он записал в дневнике, в совершенной растерянности: «Новости из Парижа: король с семьей во дворце в Ноайе, их держат под стражей, они ни с кем не могут встретиться».И, наконец, 17-го он пишет, полностью подавленный:«Новости из Парижа: король с семьей заключены в башню Тампля».Таков был результат неловкого и неумелого вмешательства возлюбленного королевы… Несчастная женщина заплатит жизнью за ошибки, совершенные человеком, которым двигала любовь, но не разум. * * * В начале заключения в Тампле с монархами обращались вполне сносно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94