Потом они затихли и довольно долго лежали неподвижно. Отдышавшись, Саут приподнялся и заглянул Индии в глаза. Затем склонился над ней и, прикоснувшись губами к ее шелковистым волосам, с улыбкой подумал: «Словно поцеловал солнечный свет…»
— Я не хочу отпускать тебя, — прошептал он. — Если ты не против. Ты ведь не против?
Она покачала головой:
— Нет, конечно. А знаете… раньше мне это часто снилось. Снилось то, что сейчас произошло. Но реальность лучше снов, милорд.
— Милорд?
— Я хотела сказать… Саут. Вернее, Мэттью.
Виконт тихонько рассмеялся, и она, смутившись, добавила:
— Но признаюсь, вас не было в моих снах.
Он снова рассмеялся.
— Было бы странно, если бы ты видела меня во сне. Ведь ты меня тогда не знала…
— Зато теперь я вижу только вас, — прошептала Индия. И тут же, приподнявшись на локте, пробормотала: — О, простите меня, мне не следовало…
Саут прижал два пальца к ее губам:
— Ты всегда должна говорить только то, что думаешь. И не стоит извиняться. Знаешь, от твоих слов я иногда лишаюсь дара речи, а прежде со мной такое не случалось.
Она улыбнулась, а он продолжал:
— Представляешь, однажды мне пришлось провести восемь месяцев на борту французской плавучей тюрьмы, набарже. Я уверен, что сумел выжить лишь благодаря силе своего воображения…
Виконт ненадолго умолк, потом вновь заговорил:
— В те дни, лежа на грязной палубе, я старался забыться и мечтал о том, что было мне хорошо знакомо и дорого. Я вспоминал прежнюю жизнь, вспоминал своих близких, друзей, любовниц… К счастью, это было совсем нетрудно. Некоторые из узников отчаивались, когда им на ум приходили такие воспоминания, но меня они, напротив, умиротворяли.
Индия слушала, стараясь не пропустить ни слова; ей казалось, что испытания, выпавшие на долю виконта, чем-то напоминали ее собственные жизненные невзгоды.
Она кивнула и опустила голову ему на плечо.
— Вы полагаете, это провидение? Полагаете, нам суждено было встретиться?
— Провидение? — Виконт нахмурился. — В таком случае Господь признал полковника Блэквуда своим пророком.
Индия ударила его локтем под ребра.
— Это же богохульство, — сказала она с улыбкой.
Саут рассмеялся и, потирая бок, проговорил:
— Ох, я забыл, что когда-то ты была гувернанткой. Наверное, ты была чрезвычайно строгой.
— Возможно. Но к вам я готова проявить снисхождение.
А иначе вы весь будете в синяках.
Он внимательно посмотрел на нее и вдруг спросил:
— Скажи, как долго ты
— служила
— гувернанткой?
— Всего лишь несколько месяцев.
— Значит, тебе эта служба не подошла?
Индия покачала головой и попыталась встать с постели, но Саут удержал ее.
— Камин… — сказала она, чтобы как-то объяснить свою попытку подняться. — Камин уже совсем…
— Не беспокойся, — перебил Саут, — я все сделаю.
Не обращая внимания на свою наготу, он встал с постели и, вытащив из гардероба ночную рубашку, быстро надел ее. Вскоре в камине снова запылал огонь, и Саут, вернувшись к кровати, тотчас же забрался под одеяло. Индия прижалась к нему покрепче, чтобы согреть его. Покосившись на нее, он спросил:
— Где ты служила гувернанткой?
— В Котсуолде. В доме мистера Роберта Олмстеда, торговца шерстью.
— Он вдовец?
— Нет. А почему вы так подумали?
— Потому что трудно понять, как миссис Олмстед согласилась терпеть тебя в доме.
— Возможно, она доверяла мужу, — пробормотала Индия.
— Неужели действительно доверяла?
Индия усмехнулась.
— Если честно, не очень-то доверяла Но она доверяла мне. К тому же я неплохо управлялась с детьми. Во всяком случае, меня дети слушались. А вот свою мать они слушались далеко не всегда.
Саут рассмеялся.
— Может быть, потому, что она не такая ревнительница дисциплины, как ты?
Индия промолчала, и виконт задал очередной вопрос:
— Так что же случилось? Почему ты оставила Котсуолд?
Она тяжко вздохнула.
— Мне пришлось покинуть этот дом, потому что… Мистер Олмстед вел себя не слишком любезно.
— Он обидел тебя, Индия?
— Вы же знаете, что это не так.
— Но что же все-таки случилось?
Она довольно долго молчала, наконец проговорила:
— Я старалась вести себя наилучшим образом, но, очевидно, у меня это не всегда получалось. Полагаю, мистер Олмстед был рад, что я в конце концов оставила это место.
«Слишком уж уклончивый ответ», — подумал Саут.
— И как давно это было, Индия?
— Шесть… нет, семь лет назад.
— Но ты же тогда сама была ребенком.
— Мне было семнадцать, и я едва ли нуждалась в гувернантке.
— Нет, тебе было шестнадцать.
— Да, верно, шестнадцать. Но это не имеет значения.
— И больше ты не нанималась в гувернантки?
— Нет.
— Потому что у тебя нет к этому склонности? Или потому что не желала этим заниматься?
— И то и другое.
Он хотел задать еще один вопрос, но тут Индия приподнялась и, свесив вниз руку, подхватила с пола свою ночную сорочку. Тотчас же надев ее, она отбросила одеяло к Сауту и, вскочив с постели, заявила:
— Я бы хотела позавтракать, милорд. Если вы собираетесь без передышки задавать мне вопросы, вам не мешало бы и кормить меня.
Виконт попытался схватить ее за руку, но Индия ловко уклонилась и, направившись к двери, пробормотала:
— Я должна одеться…
В следующее мгновение она вышла из комнаты.
Саут сел на постели и уставился на закрывшуюся за Индией дверь. Потом покосился на окно и увидел, что стало уже совсем светло. Вечером он не позаботился о том, чтобы задернуть занавески, а у Индии не было причины сделать это, когда она пришла к нему среди ночи. Но вместе со светом дня воцарилась иная реальность, и эта реальность, судя по всему, пришлась Индии не по вкусу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93