Наш брак был браком по расчету, только и всего.— А теперь у тебя нет расчета считать себя моей женой.— Как и у тебя считать себя моим мужем. Ты сам говорил, что не стал бы жениться по доброй воле.— Но я мог изменить свои убеждения. Аврора удивленно посмотрела на него.— У нас не было ни времени, ни возможности узнать друг друга, — медленно проговорил Николас, — Посмотреть, подходим мы друг другу или нет.— Ответ лежит на поверхности. Ты сам прекрасно знаешь, что мы не пара. Что не будем счастливы в браке. Я просто не мыслю себе жизни среди пиратов и прочих авантюристов на борту военного корабля. Такое существование — не для меня.— После окончания войны я намерен завязать с пиратством и осесть на суше.— В Америке?— Да, в Виргинии. Там живут моя мать и сестры.— Что ты хочешь этим сказать? Что я должна оставить Англию и вернуться с тобой в Америку?— Думаю, да, поскольку я никак не могу остаться в Англии.— Но мой дом здесь, Николас. Я не хочу бросать все, к чему привыкла, ради неизвестности. В Америке я никого не знаю. Война может продлиться еще несколько лет, и все это время я не смогу ни разу навестить своих друзей, свою семью.— Мне не показалось, что ты горела желанием увидеться с родными, когда мы с тобой познакомились в Америке.— Пусть так. Но суть даже не в этом. Твоя жизнь полна риска. Я просто не вынесу постоянной тревоги, когда, прощаясь с тобой утром, не буду знать, увижу ли тебя вечером живым и здоровым. Ведь ты и сейчас ходишь по лезвию ножа. — Аврора упрямо покачала головой. — Хватит с меня одного траура по тебе. Снова проходить через это я не желаю.Он молчал, глядя ей прямо в глаза.— Необязательно жить вместе как муж и жена. Можно найти иное решение, — продолжала Аврора.— Такое решение зовется разводом.Аврора побледнела. Развод все равно что приговор. Общество от нее отвернется.— Меня перестанут принимать в свете, — пробормотала она.— Я мог бы, — сказал Николас, — попытаться решить дело в американском суде. Испросить развод на том основании, что брак был заключен под давлением обстоятельств.— Разве нельзя продолжать жить так, как мы жили до сих пор, каждый своей жизнью?— Но в этом случае ни один из нас не сможет заключить другой брак.— А я и не собираюсь. С меня довольно одного раза, — запальчиво проговорила Аврора, но, увидев его скептически приподнятуюбровь, прикусила язык. — Не обижайся. Но я слишком много страдала из-за тебя и поклялась себе начать жизнь заново.— А что будет, если кто-то из нас влюбится?— Маловероятно, чтобы со мной такое случилось. Я очень долго любила Джеффри и не смогу полюбить другого. А если бы и смогла, постаралась бы сдержать свои чувства. Слишком больно терять того, кого любишь.Николас стиснул зубы, но тут же справился с собой.— А обо мне ты подумала? — с улыбкой поинтересовался он. — Что, если я кого-нибудь полюблю?Аврору покоробил вопрос, но она виду не подала.— Не думаю, что ты вообще способен полюбить, — сказала она, — Но даю тебе слово — если ты кого-то полюбишь, я дам согласие на развод и аннулирование нашего соглашения, причем на твоих условиях.— Значит, ты хочешь оставить все как есть?— На людях мы могли бы делать вид, что… — Аврора была рада, что он внял голосу разума.— Я считаюсь твоим деверем. Со стороны может показаться странным, что мы при встрече даже не обмениваемся приветствиями.— На публике мы можем общаться.— А без посторонних?— Встречаться наедине нам ни к чему. И не наедине тоже. Не понимаю, как ты мог решиться приехать в Англию. Тебе надо немедленно вернуться назад. Промедление, как говорится, смерти подобно.— Спасибо за заботу, любимая, но умирать в ближайшем будущем я не собираюсь.— Ты и в плен попадать не собирался.— Еще вопрос. — Николас прищурился и медленно окинул ее взглядом. — Как насчет внебрачных связей?Аврора вспыхнула. О чем это он? Хочет завести любовницу? Но почему это задело ее за живое? Для мужчины его темперамента вполне естественно желать женщину. Она не вправе требовать от него верности.— Я знаю, — с вымученной улыбкой произнесла Аврора, — что многие женатые мужчины имеют любовниц. Ты тоже можешь ее завести. У меня на сей счет возражений нет.— А ты, значит, заведешь себе любовника?— И не подумаю. Не беспокойся.— Всю жизнь будешь хранить целомудрие? Не слишком ли тяжкое испытание? Особенно для такой страстной женщины, как ты.Аврора встала, испытывая беспокойство и неловкость. Разговор принял весьма опасный оборот.— Да, я вспомнила, — сказала она, доставая из выдвижного ящика комода книгу в драгоценной обложке. — Это книга, которую передала тебе мать Равенны. Подарок твоего отца.— Дорогой подарок, как видно.— Да, пожалуй. И довольно… старинный.— Так о чем эта книга?— Это дневник пленной француженки, ставшей наложницей султана.— Ты ее читала? — прищурившись, спросил Николас.— Да, — покраснев, призналась Аврора. — Чтобы решить, можно ли ее отдать Равенне.Николас остановил на ней долгий взгляд. В глубине его глаз прыгали искорки смеха.— Думаю, — после долгой паузы сказал он, — что Равенне рано ее читать. Слишком много эротики для девушки, получившей строгое воспитание. Как, впрочем, и для тебя.Аврора молчала. Подробности казались шокирующими и одновременно весьма притягательными. Настолько притягательными, что ни воспитание, ни стыдливость не могли помешать ей с увлечением глотать главу за главой. Она читала и перечитывала дневник, а некоторые абзацы заучила едва ли не наизусть. Хотя признаваться в этом Николасу не собиралась.— Раз уж ты здесь, могу отдать книгу тебе. Сам решай, когда Равенна для нее созреет.— Буду ждать этого момента с нетерпением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84