Уоррен выглядел подавленным.– Значит, вы ничего не можете сделать?– В медицине пока нет средства, которое могло бы помочь вашей жене, так как природа ее болезни неизвестна.Уоррен сидел опустив голову, плечи его уныло поникли.– Есть одно средство, мистер Баррикон. Я прочитала в медицинской литературе, что некоторые врачи в подобных случаях рекомендовали сменить климат и результаты были обнадеживающими. По крайней мере развитие болезни замедлялось. В восточной части Соединенных Штатов зимой и летом очень сыро, здешний климат затрудняет работу легких. Пациентам, о которых я читала, рекомендовали жить в тех местах, где воздух сухой. Например, на территориях Нью-Мексико и Аризоны, то есть в местностях, где преобладают пустыни.– Но это на другом конце страны! – воскликнула Джемайна.– Это означает, что я должен расстаться с «Ледиз бук», нашим домом и всем прочим, – уныло проговорил Уоррен. – Я же не могу отправить Элис туда одну.Доктор Блэквел склонила голову:– Понимаю, мистер Баррикон. Все это потребует от вас значительных жертв. Но с другой стороны, если ваша жена останется здесь, нет никакой надежды. Она долго не проживет.– Не знаю, что делать. Все это так неожиданно. – Уоррен быстро взглянул на Джемайну. – Надо подумать.Доктор Блэквел встала.– Сожалею, мистер Баррикон, но я предупредила, что, возможно, ничем не смогу помочь. Очень сочувствую вам. А сейчас вы должны извинить меня. Утром я уезжаю из Филадельфии, и у меня еще много дел.Джемайна тоже встала.– Я поеду с вами, доктор. – Повернувшись к Уоррену, она сказала: – Почему бы тебе не остаться дома до конца дня? Думаю, Сара поймет.Уоррен кивнул, не глядя на нее. Однако, когда они вышли из стрловой, он вдруг вспомнил:– Прошу прощения, доктор Блэквел. Я совсем потерял голову. Мне следует отблагодарить вас за визит. Сколько я должен?– Нисколько, мистер Баррикон. – Мисс Блэквел махнула рукой. – Я еще не практикую официально.В экипаже, который они наконец остановили, Элизабет с грустью проговорила:– Чувствую себя такой беспомощной. Мне кажется, я обманула надежды этой несчастной женщины и ее мужа.Джемайна коснулась ее руки.– Не стоит так огорчаться. Думаю, гораздо хуже, когда врачи обманывают самих пациентов, а не их надежды, которых нет.– Возможно, но я являюсь представительницей медицины, а люди смотрят на врачей, как на чудотворцев. Мои наставники в Дженивском колледже часто повторяли, что мы на пороге значительных открытий в медицине и рано или поздно научимся лечить большинство нынешних болезней. Я ничем не могу помочь сейчас и с горечью думаю: сколько людей безвременно умрет, прежде чем наступят эти дни! Как-то я поинтересовалась у одного из преподавателей, когда, по его мнению, придет это долгожданное время. Он ответил – может быть, через сто лет. – Она печально рассмеялась. – Через сто лет! О Боже!– Но по крайней мере сейчас, когда вы стали врачом, у вас есть возможность сделать доброе дело.– Надеюсь, что так. Поэтому я должна получить практику в больнице и ради этого еду в Париж.– Вы бывали там раньше?– Нет, только в Англии. Я родилась там, вы знаете.– А я только недавно вернулась из Парижа. Пока они добирались до отеля, где остановилась доктор Блэквел, Джемайна рассказывала ей о достопримечательностях Парижа.Выйдя из кареты перед отелем, Элизабет сказала:– Благодарю вас, Джемайна, за поддержку.– Напишите мне подробно о вашей работе в Париже, когда будет время. Я хочу собрать материал для статьи, которая, надеюсь, поможет открыть дорогу другим женщинам для медицинской практики в нашей стране.– Обязательно напишу.На следующее утро Джемайна, полная решимости, снова вошла в кабинет Сары. Прежде чем она начала говорить, Сара перевела разговор на другую тему, будто чувствовала, что задумала Джемайна:– Что произошло вчера, когда Элизабет посетила жену Уоррена? Надеюсь, Уоррен пришел сегодня утром на работу, хотя я его еще не видела, так как была очень занята.Джемайна подробно рассказала обо всем.Сара выглядела расстроенной.– Бедный Уоррен! И его жена. Так не хотелось бы терять его, он очень ценный работник. Но думаю, он должен поступить, как сочтет нужным.– Не знаю, что решил Уоррен. Он сказал, ему надо подумать.– Печально, печально! – Сара покачала головой. – Ты принесла мне рукопись, Джемайна?– Целых две. О мадам Роланд и об Абигейл Адаме. – Джемайна положила листы бумаги на стол.– Быстро ты управилась с ними, должна сказать.– У меня была на это причина. Я много работала, чтобы поскорее закончить их. – Джемайна села напротив, внимательно глядя на Сару. – Сара, помнишь письмо, которое я послала тебе перед отъездом из Нью-Йорка в Париж? Ты получила его?Сара вздохнула, сложив руки на столе.– Да, дорогая, я получила твое письмо.– Ты ни разу не упомянула о нем после моего возвращения, поэтому я не была уверена.– Не упоминала, потому что надеялась, ты передумаешь и твой пыл охладеет. Впрочем, я знала, что это маловероятно.– Сара, необходимо разоблачить это зло. Я могу наняться на одну из фабрик Гилроя и собрать материал для серии статей.– Полностью согласна, что это зло, которое должно быть публично осуждено. Но не в «Ледиз бук», Джемайна.– Почему нет?Сара покачала головой, весь вид ее говорил о крайнем раздражении.– Джемайна, мы не касаемся подобных проблем. «Ледиз бук» – семейный журнал. Более того, он для женщин. Статьи, которые ты собираешься предложить, имеют социальную направленность и вызовут скандал. Мы не публикуем подобных материалов. Я уже не раз говорила тебе об этом! Тысячи наших читателей могут аннулировать подписку.– Разве ты не говорила и то, что, публикуя острый материал вместо легких рассказов, мы можем расширить круг читателей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93