ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава двадцать вторая
Старые, обветшалые дома на грязной и узкой улочке Гроупинг Лейн стояли так тесно, что нависающие верхние этажи по обеим сторонам почти касались друг друга, перекрывая доступ света и воздуха. От отбросов, сваленных у стен, нечем было дышать. Большая позолоченная карета пыталась свернуть на эту улицу, но кучер, увидев, что здесь слишком узко, остановил ее. Из кареты вышла дама, скрытая от взоров черным плащом с капюшоном и маской на лице. В сопровождении двух лакеев она торопливо прошла несколько ярдов по улице и исчезла в одном из домов.
Поднявшись на два марша лестницы, она остановилась и постучала в дверь. Лакеи ждали внизу. Ей никто не отвечал, и она постучала еще, на этот раз настойчиво, оглядываясь по сторонам, будто на этой темной лестнице кто-то мог наблюдать за ней. Дверь по-прежнему не открывали, но потом послышался тихий мужской голос:
— Кто там?
— Откройте! Это я, леди Каслмэйн, балбес этакий!
Дверь широко отворилась, словно дама произнесла магические слова. Мужчина у порога низко поклонился, сделал гостеприимный жест, и Барбара величественно вплыла в квартиру.
В маленькой темной комнате стояло лишь несколько ветхих стульев и большой, заваленный книгами и бумагами стол. Книги громоздились и на полу рядом с глобусом. Ночь была морозная, и огонь от маленькой горки угля в камине согревал лишь небольшое пространство около него. Страшненькая дворняга подошла к Барбаре, обнюхала ее бархатные туфли, фыркнула и снова принялась за кость, лежавшую перед ней.
Человек, который впустил Барбару, выглядел едва ли лучше своей собаки: желтовато-коричневые бриджи и заношенная рубашка висели на нем как на вешалке, — настолько он был худ. Но бледно-голубые глаза на изможденном лице казались живыми и проницательными, а в бегающем взгляде и вкрадчивой улыбочке сквозил ум в сочетании с хитрецой.
Мужчину звали доктор Хейдон, звание он присвоил себе сам, занимаясь астрологией и предсказаниями. Барбара однажды навещала его, чтобы выяснить, на ком женится король.
— Прошу прощения, ваша милость, что не сразу отворил дверь, — промолвил Хейдон. — Признаюсь меня так одолели кредиторы, что я боюсь отпирать, пока не узнаю, кто именно пришел. Дело в том, ваша милость, — добавил он, тяжко вздохнув и в отчаянии разведя руками, — что я нынче почти не выхожу, боюсь, что меня схватят и уведут в Ньюгейт! Сохрани меня, Господь всемогущей!
Но если он думал, что Барбару заинтересуют его беды, то сильно ошибался. Во-первых, она отлично знала, что нет такого продавца лент, духов или портного в Лондоне среди тех, кто имеет доступ в королевский двор, который не рассчитывал бы обогатиться за счет сильных мира сего. Во-вторых она пришла сюда рассказать о своих тревогах а не выслушивать его жалобы.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне, доктор Хейдон. Мне обязательно нужно кое-что выяснить. Для меня это вопрос жизни или смерти
Хейдон потер сухие ладошки и водрузил на нос очки с толстыми стеклами.
— Ну конечно, миледи! Прошу вас садиться.
Он помог ей сесть, взял стул для себя и, вооружившись гусиным пером, приготовился слушать. Он погладил подбородок кончиком пера и сказал:
— Итак, мадам, что же вас тревожит? — в его голосе звучало сочувствие, располагающее к откровенности, желание и способность разрешить любую проблему.
Барбара сняла маску, откинула капюшон. При этом на ее груди, в ушах и в волосах сверкнули бриллианты. Глаза Хейдона, уставившиеся на драгоценности, расширились и засияли.
Но Барбара не заметила этого. Нахмурившись, она стянула перчатки и на несколько секунд задумалась. Ах, если бы только можно было получить от него совет, не раскрывая карты! Барбара чувствовала себя, как невеста на приеме у врача, только ее мучили не застенчивость, а гнев и уязвленная гордость.
"Разве «я могу сказать ему, что надоела королю! — подумала она. — К тому же это неправда! Уверена, что неправда! Неважно, что люди говорят! Просто он увлекся надеждой наконец-то иметь законнорожденного ребенка. Я знаю, он все еще любит меня. Любит! Он так же холоден к Фрэнсис, как и ко мне… О, во всем виновата эта чертова женщина, эта португалка!»
Барбара подняла глаза и взглянула на звездочета.
— Возможно, вы слышали, что ее величество все же зачала? — Барбара умышленно подчеркнула слово «все же», как бы намекая, что задержка — результат злонамеренности Катарины.
— О, мадам! Ну конечно же! Разве мы все не слышали радостной вести? И очень кстати — давно пора; как говорится, лучше поздно, чем никогда. Так что вы хотели сказать, ваша милость? — заметив недовольную гримаску Барбары, он смешался, прокашлялся и склонился к бумагам на столе.
— Я сказала, что ее величество ожидает ребенка! — резко повторила она. — Похоже, что поэтому король снова полюбил свою жену. Вероятно, именно поэтому, ибо прежде он не баловал ее вниманием. Король забывает своих старых друзей, даже и близко не подходит. Я хотела бы знать… — она неожиданно наклонилась и внимательно взглянула на предсказателя —…что случится после рождения ребенка. Возвратится ли он к прежнему образу жизни? Или нет?
Хейдон кивнул головой и углубился в работу. Некоторое время он молчал, старательно изучая невероятно сложные карты небесного свода, разложенные на столе. Он складывал губы трубочкой, хмурил брови, причмокивал и барабанил пальцами по столу. Барбара молча наблюдала за ним, снедаемая нетерпением и надеждой, — она не могла поверить, что Хейдон сообщит ей дурные новости. Так или иначе, но все должно сложиться, как ей того хотелось, — так было всегда!
— Знаете, мадам, — произнес он наконец, — вы задали мне весьма трудную задачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166