– Это не имеет ничего общего с нашими занятиями любовью. А правильный ответ – четыре. – Она покачала головой.
– Что, не можешь поверить? Не волнуйся, я обещаю, что ты привыкнешь делать это по нескольку раз подряд.
– Говорю же – я совсем не об этом. – Гонора уселась рядом, скрестив ноги и подтянув одеяло до пупка. – Что до последнего, то лучше сразу дай слово.
Каван засмеялся и протянул руку, ущипнув ее за пупок.
– Даю слово. Но ты возбудила мое любопытство. Что у нас не так?
Гонора запустила пальцы в его спутанные темные волосы и вздохнула:
– А сам ты до сих пор не заметил?
Каван скрестил руки на голой груди, наслаждаясь открывающимся ему видом.
– В последнее время я замечаю только мою обнаженную красавицу.
– Слушай внимательно, – с улыбкой велела Гонора. – До твоего возвращения не возникало вообще никаких слухов о Ронане, а с тех пор нам то и дело сообщают о том, что его где-то видели.
Каван вдумался в сказанное и сообразил, что Гонора права. Ему стало еще любопытнее.
– И что ты об этом думаешь?
– Думаю, что-то затевается, – шепотом ответила она.
Каван понял – раз она понижает голос, хотя они одни, это значит, что Гонора думает, будто это «что-то» затевается прямо в замке.
– Ты едва бормочешь. Кому ты не доверяешь?
Она ответила все так же тихо:
– В том-то и дело. Я не знаю. Просто мне кажется очень странным, что с твоим возвращением то и дело возникают внезапные слухи о Ронане, однако каждая вылазка кончается ничем.
Кавану пришла в голову мысль, и он высказал ее вслух:
– Отвлекают внимание.
– А это значит, что кому-то очень нужно, чтобы ты искал не там, где следует. Отсюда вопрос – а где ты должен искать на самом деле?
Каван не знал, стоит ли ей довериться. Он так долго хранил свою тайну, и по важной причине, но, может быть, проницательность жены окажется полезной?
Кроме того, он действительно чувствовал себя рядом с ней в безопасности, особенно после того, как она сумела облегчить его бремя и не оскорбиться. Гонора относилась к нему с искренней любовью, и ее бескорыстные поступки стали его спасительной благодатью. Уже не говоря о том, что она спала рядом с ним и предлагала утешение теми ночами, когда его мучили кошмары.
Каван взял ее за руку, посмотрел в фиалковые глаза и увидел в них любовь такую сильную и искреннюю, что понял – Гоноре можно доверить все, что угодно.
– Вернувшись, я кое о чем умолчал, не рассказав никому.
Она переплела свои пальцы с его. Это значило – она во всем и полностью поддерживает мужа. Каван не колеблясь продолжил:
– Там, в плену, мне сообщили кое-что важное. Поначалу нападение варваров преследовало одну цель – поймать и убить меня. Но когда они взяли меня в плен, то решили, что от меня будет больше толку от живого. И что хуже всего, это было придумано с помощью кого-то из клана Синклеров.
– Почему ты так уверен? – спросила ошеломленная Гонора.
– Рабы имеют свой способ распространять новости и всякие сведения. Кто-то что-то узнавал и тут же передавал остальным. Так у него появляется возможность защитить себя и воспользоваться нужными сведениями, чтобы бежать.
– А если этим сведениям дали просочиться намеренно, чтобы настроить тебя против твоих близких?
– Я думал об этом. Собственно, это одна из причин, по которым я до сих пор молчал. Хотя в основном – чтобы уберечь семью и клан. В то время мне казалось, что неведение оградит всех. Если я заявлю, что в клане предатель, люди начнут подозревать друг друга. И разумеется, негодяй запросто станет одним из тех, кто будет разжигать панику. Лучше я сам отыщу виновного.
– Но у тебя ничего не выходит?!
Каван покачал головой:
– Я не сумел ничего выяснить, но теперь, когда ты заметила, что после моего возвращения Ронана якобы то и дело где-то видят, я уверен, что мерзавец все еще околачивается среди нас и что-то затевает.
– Ты можешь довериться отцу и братьям и по-прежнему хранить тайну.
– Стоит кому-то рассказать, и тайны больше не существует.
– Я тебя никогда не предам, – твердо сказала Гонора.
Каван поднял их сплетенные руки и поцеловал пальцы жены.
– Мы едины, ты и я, и так будет всегда.
– Ты доверяешь мне! – изумилась Гонора.
– Да, – согласился он, широко раскрыв глаза, словно только сейчас проникся глубиной этого доверия и тем, что оно на самом деле означало. Любовь.
Каван думал, что любит ее, но не понимал глубины своего чувства. Он только знал, что больше не хочет ему сопротивляться. А вот сказать о любви вслух – совсем другое дело. Не было никаких причин не признаться Гоноре в любви здесь и сейчас, и все-таки он не мог произнести нужных слов.
– Я очень рада узнать, что ты мне по-настоящему доверяешь.
«Скажи ей, болван! Скажи, что ты любишь ее».
– Мы попытаемся вместе найти того, кто за этим стоит, – доверительно произнесла Гонора. – Я хорошо умею прикидываться невидимой – научилась этому искусству еще в детстве.
– Чтобы защитить себя от отчима? – спросил Каван, внезапно ощутив потребность узнать о своей жене все-все. А может быть, потому, что ему требовалось переключить свои мысли и не гадать больше, почему он не в силах вслух признаться ей в своей любви.
– Если Калум меня не замечал, он и не гневался.
– А что, он часто на тебя злился?
– Постоянно. Ни мама, ни я не могли ему ничем угодить. Он в каждой мелочи видел промахи и проступки. Я это очень быстро поняла и выучилась искусству быть невидимой.
– И что нужно делать?
– Нужно уметь молчать и двигаться бесшумно. Иногда приходилось затаить дыхание, чтобы пройти мимо него или прокрасться в тени. Но это работает – он меня никогда не замечал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84