— Да.
— Скажите, кто вы по специальности?
— Я ученый и военный инженер-конструктор. Но в последнее время мне приходилось выполнять другую работу — я разрушал межпланетные корабли Ямато. С тех пор я нахожусь в отпуске.
Все присутствующие захлебнулись от возмущения и затаили дыхание. Кацуми побелел от гнева.
— Вы вторглись на ракетно-посадочную площадку, принадлежащую империи Ямато! — закричал он.
Хасэгава что-то тихо забормотал с помоста, на котором сидел, и успокоил сына.
— Американец, предупреждаю тебя, не будь легкомысленным. Сарказм не принят при обращении к господину. Ты ведешь себя неуважительно. Если это повторится, ты будешь строго наказан.
Дюваль наклонил голову, сделав неопределенный жест. Но это, кажется, удовлетворило Хасэгаву.
— У меня есть для тебя работа. Ты должен спроектировать постройку лаборатории для изготовления сверхоружия. Лаборатория будет оборудована так же, как и в Американо. У нас есть для этого все возможности. Выбери место. В твоем распоряжении пять человек, хорошо разбирающихся в технике, справочная литература, компьютеры и место для размышлений. Если тебе потребуется что-то еще, можешь передать моему помощнику Яо, который доложит прямо мне. Я лично буду проверять твою работу каждый третий день. Тебе все ясно?
Дюваль уставился прямо перед собой и глубоко задумался. «Так ли это плохо? — спрашивал он себя. — Они могли убить меня, как Хоула и Уолса, и могут сделать это сейчас со всей жестокостью, которую предписывает их культура. Как избежать этого? Построить лабораторию для человека, достойного уважения? Но я не верю Кацуми! Он просто выполняет приказ Нисимы Юна. Если я подчинюсь, то вырою могилу себе и своим соотечественникам. Нисима хочет построить не лабораторию, а фабрику по производству сверхоружия! Но они не смогут создать его без секрета сцепления вихревого серебра в стволе. Японцы вообще не разбираются в квазигравитации. Значит, можно тянуть время, тратить деньги и обманывать их. Я обведу этих болванов вокруг пальца!»
Дюваль смело посмотрел на Хасэгаву, ожидавшего ответа, и уверенно покачал головой в знак отказа. Увидев это, Кацуми побагровел от гнева.
— В чем дело? Ты не понимаешь приказа моего отца?!
— Понимаю, но наотрез отказываюсь его выполнять. Ты — бессовестный ублюдок, твой отец — простофиля, а ваш даймё — лишь злое орудие в руках еще более злого сукина сына из Киото. Идите вы все к чертовой матери! Плевать я на вас хотел!
Все собравшиеся вскочили на ноги. Им никогда не приходилось терпеть такого гнусного оскорбления. Хасэгава вытащил меч, лежавший на помосте за его спиной, и приставил его к сердцу Дюваля.
— Как ты посмел оскорбить меня в моем же собственном доме?!
Дюваль неподвижно уставился на катана, испытывая удовлетворение от своей наглости и радуясь, что выдержал характер.
— Ну, давайте, убейте меня! А если боитесь, прикажите своим рабам сделать это.
Хасэгава рассек воздух мечом и разрезал веревку, которая связывала запястья Дюваля. Его потащили в сад и стали неистово избивать деревянными мечами кэяки. Град ударов обрушивался именно на те места, где кости находились ближе всего к коже.
— Это тебе за поруганную честь нашего господина! Это тебе за его сына! Это — за даймё! Это — за императора! Тебя предупреждали, но ты не послушался!
Экзекуторы вошли в раж, но Хасэгава следил за избиением и знал, когда его прекратить.
— Это за твое упрямство! Это за твой отказ! Это за оскорбления! — орал Кацуми, издавая устрашающий клич самурая.
— Оставьте его! — приказал Хасэгава, схватив сына за руку, поднявшуюся для нового удара.
— Но, отец…
— Оставьте его.
Дюваль упал без сил, притворившись, что потерял сознание.
— Вы так убьете его. Не забывайте, что Нисиме он нужен живым.
— Человек, который произнес такое в вашем доме, не должен оставаться в живых!
Отец и сын посмотрели друг другу в глаза.
— Делайте как я сказал! Если вы убьете его, то поплатитесь собственной жизнью.
Кровь капала из разбитого носа Дюваля. Он услышал, как деревянный меч Кацуми упал на землю.
— Напрасно вы сохранили ему жизнь, отец. Вспомните приказ Нисимы — все способы хороши, чтобы убедить пленника. Если он не уступит, я лишусь чести и всего имущества.
Они отправились обратно в дом. Появился китаец и, ухватив стонущего Дюваля за ноги, оттащил его по песчаной дорожке на конюшню. Дюваль очнулся, когда лучи солнца заглянули сквозь узкие щели в крыше. Он приподнялся и вскрикнул от боли. Ему показалось, что все его кости переломаны. События прошедшего вечера всплыли в его памяти. Лежа на соломе, мягко укутывавшей его, словно фарфоровый чайник, Стрейкер неторопливо обдумывал ситуацию. «Я понял тебя, Хасэгава, всемогущий Кэни, — говорил он про себя. — Я в твоей власти настолько, насколько и ты в моей. Надеюсь, уважение теперь будет взаимным!»
Неожиданно на него упала тень, заслонив яркие лучи утреннего солнца. Появился темный силуэт женщины. Она принесла ведро с водой. Женщина долго искала Дюваля, прежде чем подойти поближе.
— Вы? — изумился Дюваль.
Это была Мити. Ее распущенные волосы свободно падали на легкое просторное кимоно.
— Вы наказаны, — проговорила она, как будто обращалась к слуге, и поставила ведро с водой на землю. — Дайте-ка, я посмотрю ваше лицо.
Он приподнял подбородок. Она встала на колени, вымыла его шею и плечи и развязала веревки, которые все еще сжимали его запястья. Вода обжигала раны, и он вздрагивал.
— Постарайтесь сидеть смирно.
— Почему вы здесь? — спросил Дюваль, удивившись, что дочь господина ухаживает за ним.
— Сидите спокойно, иначе я не смогу промыть ваши раны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127