— Вы так на меня смотрите, будто я это все устроил! Это сейчас я легко рассказываю. А у самого сон вчера начисто пропал. Пульс — как морзянка. Я как представил себе все, что он не договорил… Ведь я немного знаю его — серьезный мужик, шутить не умеет.
— Вы хорошо знаете колдуна? Давно знакомы?
— Да нет! — поморщился Данилевич. — Неправильно выразился. Как журналист много чего слышал о нем от разных людей. Лично не знаком.
Солонников задумчиво оглядел притихшее застолье.
— Кто его пригласил в прошлый раз?
Неуверенное переглядывание было ему ответом.
Борбылев развел руками, как бы отвечая за всех.
— Как в сказке! — восхитился Шумаков, честно зачерпнул красную икру столовой ложкой и стал раскачиваться на стуле. — Дети, кто этот дядя? Дети: а был ли дядя?.. Но почему же он позвонил именно вам?
— Да не знаю я! — воскликнул Данилевич с отчаяннием. — Кто ж разберет колдунов? В прошлую пятницу я пришел в гости к Борису и с удовольствием, как человек и как журналист, пообщался с современным, так называемым колдуном. М-да, действительно, разные эмоции я испытал кроме одной — недоверия… Было очень убедительно!
Все посмотрели на хозяина стола. Солонников пожал плечами:
— Вы ввалились гурьбой и он очень естественно смотрелся среди вас. У меня, как говорят, и тени сомнения не возникло…
На Солонникова продолжали смотреть.
— Я не приглашал, — кратко сказал Солонников и стал набирать на тарелку закуску.
— Слушай, Солоныч… — медленно сказал Шумаков. — Тут нестыковка… Может быть нас все же разыграли?
— Кто? — спросил Солонников, высматривая что осталось из еды на другом конце стола.
— Колдун-салон кооперейшн! Ну скажи, что ты нас разыграл. И нам будет легче. Смахнем, как дурной сон, а? А то уж больно мрачно все выходит.
— Разыграл? — изумился Солонников, монтируя себе бутерброд по-сочнее. Пора было закусывать. — Я? И как же, интересно — смоделировав эти события? Твоя история, извини, разве выдумана? Я не говорю о реальности криптокатастрофы, но будьте до конца логичны! Вы уверены, что какая-то космическая скала пересекла плоскость эклиптики и этим изменила ваши судьбы. Так? А теперь подумайте — причем тут я? Я может быть, сейчас грешным делом тоже прикидываю — не попортил ли мне что-нибудь этот дурацкий астероид?.. Нет у меня времени на мистические фантазии! Я не астролог, не некромант, я ученый, в конце концов!!!
Шумаков постукивал по скатерти пальцами, прикрыв глаза. Глянул на Солонникова:
— А разве тебе есть что терять?
Солонников усмехнулся. Прислушался к чему-то — и снова усмехнулся, покрутил головой. Рассмеялся:
— Нет, ты не представляешь, Валера! Ты даже… — он поискал слова и махнул рукой, откусил от бутерброда. — Тут нельзя говорить «терять». Ну, не знаю… нельзя же потерять абсолютный слух, способности какие-то, данные от рождения — ты с ними живешь. Они часть тебя. Да, то что я делаю — у меня получается хорошо, но родился я таким, поэтому то, что я делаю — не работа. Я живу в этом, я шел к этому с детского сада, понимаешь? Повезло — стиль жизни. А если бы ты знал область моей деятельности… Поверь, это еще и очень интересно.
— Да я не о работе тебя спрашиваю, — удивился Шумаков. — Я вообще. Впрочем, ладно. И почему, собственно, терять? Может быть еще ты чтонибудь приобретешь…
— Ты знаешь, — вскипел Солонников, — я вот сижу и прикидываю — что же мне попросить? А главное — у кого?! — он осекся: — Ну, не люблю я эти бредни, пойми…
— Не злись… — прошептал Шумаков. — Извини. — И грустно продолжил: — Но ты все равно боишься… Хотя чертовщину ты не веришь. Я вижу. Впрочем, многие на всякий случай крестяться, не веря в бога. Я знаю — ты боишься неизвестности! Но я тебе скажу, что этого незачем стыдиться. Страх неизвестности, если вдуматься, самый древний и самый… э-э… естественный страх. И многие, на мой взгляд, совершенно правильно считают, что лучше знать о надвигающейся беде, чтобы успеть что-то предпринять, чем стоять бараном в центре стада, радостно сознавая, что режут не тебя, а кого-то с краю.
— Почему это «тоже боишься»? — обиделся Солонников. А слово «неизвестность» вызвало у него неуютное ощущение, словно где-то в квартире в дальней комнате распахнулось окно и по ногам потянул сквозняк. — Ничего я не боюсь. У меня слишком много дел, чтобы искать что-то еще. Поверь, то, чем занимаюсь я, и астрология так же далеки друг от друга, как космическая станция и комиксы про вампиров.
— Да тоже, тоже… — Шумаков махнул рукой. — Все это старо!
Он поднял над столом бутылку.
— Мне немножко, — в пол-голоса сказал Данилевич, подставляя рюмку.
Солонников мрачно следил за Шумаковым.
Шумаков щедро плеснул себе в фужер для шампанского и выхлебал водку как воду. Глаза его увлажнились. Сопя носом, он разодрал сигаретную пачку.
— Все это чушь и бред самолюбия, — просипел он сдавленно. — Все равно каждый в этой жизни хватает свой жирный кусок. Только у одного это власть, деньги, бабы, а у другого — нечеловеческая пустота и рубище. И еще каждый называет по-своему: место под солнцем или служение Абсолюту. Хозяин вещества, хозяин пустоты… А по-моему и тот и другой боятся остаться в одиночестве с пониманием собственной абсолютной ненужности.
При этих словах Борис вздрогнул, но не было ни какой возможности вспомнить где он их слышал или читал, причем не очень давно. А может и сам думал что-то похожее.
…— Вторые при всем их уме особенно забавны! Хороша формула: уничтожение желаний — путь к совершенству. Знают, с чем бороться. Причем всегда есть с чем. Так может быть, естественнее иметь совершенные желания, а не корчить из себя святых?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37