У Игоря было приоткрыто. Максаков просунул голову.— Это я. Заходи чай пить.Игорь оторвался от раскрытого дела.— Иду. Я кофеем в розыскном разжился.— Отлично! Живем!В темном кабинете вовсю трезвонил телефон. Максаков щелкнул выключателем, воткнул штепсель чайника в розетку и снял трубку.— Да?— Мишка, привет! — Приятный женский голос мелодично звенел серебряными колокольчиками. — Это Ира Радимова! Помнишь такую? Как жизнь? Как дела? Как работа?С Иркой Радимовой они учились на одном курсе. Хищная, красивая девица, хорошо знающая, чего хочет, и умеющая добиваться своей цели. Последний раз он видел ее года четыре назад на встрече однокурсников, так что причина внезапного звонка не вызывала сомнений.— Привет, Ириша, — он бросил шляпу на стол и, не раздеваясь, упал в кресло, — все нормально. Я сегодня дежурю. Давай к делу. Что стряслось?Она помедлила только секунду.— Миш, мне очень надо с тобой посоветоваться. Я подъеду, куда скажешь.Максаков вздохнул. На сто пятьдесят однокурсников, тридцать одноклассников и многочисленных знакомых родственников и родственников знакомых он был единственным ментом. Со всеми вытекающими последствиями.— Как тебе срочно? У меня дел…— Мишенька! — по-лисьи заскулила она. — Мне сегодня, надо. Только минуточку. Когда скажешь.Вошел Гималаев с бумажным кулечком и кружкой. Максаков жестом показал на чайник. Давай, мол, наливай.— Подъезжай прямо сейчас. Пиши адрес.Едва он повесил трубку, телефон снова заверещал.— Алексеич, это я! — Андронов говорил на фоне других голосов. — Я в во семьдесят седьмом. У нас тут проблема…Зазвонил прямой.— Подожди, Стае! — Максаков сунул трубку Гималаеву. — Это Андронов. Узнай, чего там у него.Он поднял дежурный.— Отзвонись шефу. — Лютиков, похоже, зевнул. — Он ждет.— Ладно. Как Лариса?— Пришла в себя. Дал машину. Отправил.Кофе остывал. Игорь озабоченно хмыкал в трубку. Григоренко не отвечал долго.— Слушаю. — Похоже, он жевал.— Максаков, Петр Васильевич.— А-а. Ты это… — голос начальника был нетверд, — ты «трассу» проверил?— Конечно.Искусство нагло парить руководство за десять лет постигалось в совершенстве.— Кто с главка проверял?— Подполковник Иванов и майор Петров. Без замечаний.— Молодец, я же вот знаю, что говорю. Держи меня в курсе.— Обязательно.Гималаев постукивал неповешенной трубкой о ладонь.— Там вот какая проблема. Ковяткина пришла в себя и призналась, но следак боится до уличной ее задерживать — вдруг в отказ пойдет и у него получится незаконное задержание. А наши боятся ее отпускать — вдруг за ночь передумает.— Так пусть сейчас проводит уличную. Кстати, а платье ее из унитаза? Что, на нем следов нет?— Он не может сегодня. У него в ИВС патрульные сидят из сто семьдесят девятого, за превышение. Ему надо им обвинение предъявлять. Только завтра. А платье будет доказательством, только когда экспертиза скажет, что на нем кровь убиенной. Через месяц, в общем.Максаков выругался.— Дай трубку. Стае! Пусть в дежурке восемьдесят седьмого до утра держат. Только по рапорту с визой начальника МОБ? Пиши рапорт и вези сюда. Я сейчас тебе Владимирова пришлю.Он хлопнул трубкой об аппарат, который тут же снова зазвонил.— С каждым днем все больше посещает мысль, что все это никому не нужно, кроме нас.— Ты только недавно догадался? — Гималаев усмехнулся.Телефон продолжал надрываться.— Да?!! Нет, мамуля, все нормально. Да, я все помню. Хорошо, в десять буду. Нет, мамочка, отвезти туда я никак не смогу. Дежурство сложное. Да, не волнуйся.Тишина непривычно ударила по ушам. Максаков встал, скинул пальто на диван и, выйдя в коридор, поймал Толю Исакова.— Найди Владимирова, пусть заберет Андронова из восемьдесят седьмого. Побыстрее.Кофе совсем остыл.— Добавь чуть-чуть и долей кипятка. — Гималаев щелкнул пальцем по толстой фаянсовой кружке.Максаков махнул рукой.— Устал?— Да.Он достал сигарету.— Безумно устал. А знаешь отчего? От борьбы со своими. Чем я занимался целый день? С утра слушал бред руководства, потом пытался заставить работать оперов стопятки и ублюдка Размазкова, причем по черному, ограбленному СОБРом. Нормально? Затем убеждал работать Людку Хрусталеву, хотя ее-то я понимаю. Далее — гонял РУБОП с рынка, силой отнимал в гараже аккумулятор для служебной тачки, придумывал, что делать с убийцей, которую боится сажать прокуратура. Плодотворный день. Кстати, он еще не кончился.Сигарета догорела до фильтра и обожгла пальцы. Он бросил ее в пепельницу и закурил новую.— Наши молодые без пайковых получают половину зарплаты дворника, а они — офицеры криминальной милиции. Я, начальник отдела, получаю как уборщик производственных помещений на заводе. Десять лет оперативного стажа и пятнадцать рабочих часов в сутки. Никому мы не нужны. Я слышал выступление кого-то из правительства. «Не надо связывать возрастающую коррупцию в органах с уровнем зарплат сотрудников. Эта тема уже набила оскомину…» Твари. У них оскомина — у нас жизнь. «Правовое государство»! Оно у нас для всех, кроме потерпевших. Костюхина-упыря выпустили. Я давно потенциально готов к тому, что любого из наших злодеев выпустят. Мы возьмем Сиплого, а через месяц он постучится к нам в дверь. Мы: я, ты, Иваныч, Стае, Поляк, Толик, другие… Мы уйдем, умрем завтра, и никто не придет за нами. Поколение романтиков умерло. Все кончается. Денис и Маринка — исключение, но их сломают, затопчут, истребят, как истребили нас. Мы слишком независимы. Мы хотим не порядка, а справедливости, а это никому в нашем обществе не нужно. Уголовный розыск мертв, Игорь. Я это каждый день чувствую. Нас уже убили.Кто-то постучал в дверь. Максаков не пошевелился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44