Здесь скифы и всадники Спитамена окружили их и
перестреляли; только немногих захватили в плен и перебили.
Аристобул рассказывает, что большая часть войска была
уничтожена в засаде, так, как скифы скрылись в лесах,
откуда и напали на македонцев во время самого сражения...
Арриан, "Поход Александра"
- Сейчас же пошли гонца к Гефестиону, пусть он начнет действовать, -
так велел Александр телохранителю Фардикке после того, как истребил в
горах двадцать две тысячи узрушан.
Гонец благополучно доставил приказ царя в Макаканду.
- Ладно, - с готовностью сказал Гефестион, - действовать так
действовать.
Он утроил у всех городских ворот стражу и вместе с Оробой направился
к базарному старосте.
- Хорошо тебе жилось при персах? - спросил толстобрюхого старосту
Гефестион.
- Вай! - вскричал купец. - Плохо жилось. Совсем плохо!
- Теперь лучше?
- Вай! Теперь хорошо. Совсем хорошо.
- Чем же ты отблагодарил своих избавителей?
- Вай! - Староста сразу сообразил, в чем дело. - Все, что на базаре,
- ваше, господин! - воскликнул он, подобострастно изогнув шею. И добавил
про себя: "Лишь бы я цел остался".
- Так вот, - промолвил Гефестион строго, - все товары - ты слышишь
меня? - все товары, привезенные сегодня на рынок, ты должен приподнести в
дар Искендеру. Иначе Зулькарнейн, не дай бог, подумает, что ты
неблагодарный осел, которого следует повесить на городских воротах.
Понимаешь меня?
- Вай! - Староста побледнел. - Все понимаю, господин. Все понимаю.
И подумал: "Что теперь будет?"
- Агар! - крикнул он, отворив низкую дверь пристройки. - Агар!
Из темной комнатушки выглянул человек с худым, желчным лицом и
красноватыми глазами. Староста наклонился к его уху и, хмуря брови, долго
что-то шептал, то и дело оглядываясь на Гефестиона, причем, когда он
оборачивался к македонцу, жирная рожа плута расплывалась в улыбке.
- Жители Мараканды! - вопил через полчаса Агар с возвышения. - Эй,
жители Мараканды! Радуйтесь! Царь Искендер Зулькарнейн, да славится его
имя вечно, покупает все наши товары.
Тишина. Недоумение. Затем из толпы выступил чеканщик Фрада, отец
Варахрана:
- Как это - все товары? Объясни получше!
- Все: посуду, ткани, одежду, баранов, зерно, масло - словом, все,
что вы привезли или вынесли на базар сегодня.
Опять молчание - люди не сразу нашлись, что сказать. О подобных
сделках в Мараканде еще не слышали. Потом снова заговорил Фрада:
- А что Искендер даст взамен?
Агар вынул из-за пазухи и поднял высоко над головой желтый глиняный
черепок.
- Каждый из вас, жители Мараканды, получит табличку с именем
Искендера. Не теряйте табличек. Когда царь, да будет благословенно его
имя, вернется из похода на Киресхату, он любому, кто предъявит черепок,
выдаст сколько следует золотых или медных монет.
Монеты? И когда? Когда Искендер вернется из Киресхаты! А если он
вернется через три года? Или совсем не вернется? Люди пришли на базар,
чтобы обменять зерно на посуду, овец на земледельческие орудия, сухие
фрукты на одежду, - чтобы приобрести, с душевной болью отрывая от скудных
запасов немалую часть, вещь, еще более необходимую в хозяйстве. И вот им
предлагают какие-то черепки, которые ни к чему не приспособишь... Базар
зашумел.
- Как вам не стыдно! - с возмущением крикнул Агар. - Кто вас
освободил от Бесса? Искендер. Я б на вашем месте даром отдал все, что
есть. А вы трясетесь над погаными горшками, чтоб им разбиться! Эх, люди!
Агар покачал головой и сплюнул.
- Товары оставить здесь. Ослов и повозки тоже. Выходите по одному на
храмовую площадь. Ну, пошевеливайтесь!
Люди растерялись. Если б на них просто набросились и начали грабить,
как это делали персы, они бы стали защищаться. Но тут... ведь у них просто
покупают, кажется? Один из селян бросил на свой мешок с пшеницей
недоуменный взгляд и неуверенно двинулся к воротам. Здесь его остановил
базарный староста.
- Имя?
- Харванта.
- Откуда?
- Из селения Чоргарда.
- Товар?
- Мешок пшеницы.
- Запиши, писец.
Писец обмакнул тростниковую палочку в бронзовую чашу с краской и
начертил (или сделал вид, что начертил) несколько слов на куске выделанной
телячьей кожи.
Староста сунул в ладонь Хорванты черепок.
- Смотрите, записывают, у кого что куплено, - сказал кто-то с
облегчением. - Значит, нам и вправду заплатят за товары?
- Проходи, - кивнул Харванте староста.
Едва Харванта вышел на храмовую площадь, македонцы оглушили его
ударом по голове, скрутили руки за спиной и отволокли в сторону. Пшеница
пшеницей, а раб все же более выгодный товар.
За Харвантой потянулись к воротам и другие. И все по одному. И всех
на храмовой площади хватали македонцы. Мужчин, женщин, детей.
Через ворота прошло уже человек шестьдесят, когда какой-то мальчишка,
взобравшись из любопытства на стену, отделяющую рынок от святилища,
увидел, что происходит перед храмом огня. Он замахал руками и завопил. К
нему быстро поднялся по лестнице Фрада.
- Боже! - крикнул пораженный чеканщик. - Вот что они задумали! Эй,
народ! Юнаны обманули нас! Они хватают каждого, кто выходит к храму!
На миг базар умолк - и вдруг заревел, забушевал, как горный поток
весной. Толпа ремесленников и селян опрокинула македонцев, стоявших у
ворот, вырвалась на храмовую площадь. Поодаль от святилища, возле стены,
сбились в кучу шестьдесят избитых и связанных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90