— Что-то не хочется, — буркнул Юпитер.— Да неужто? Вот не поверю.— Красавиц полно и в этом дворце.— Может быть и так. Да не все богини здесь. Юпитер нахмурился.— Что хочешь этим сказать?— Ничего особенного. Лишь то, что одна очень милая Нереида когда-то пленила сердце повелителя богов и людей.— Да мало ли их было, — фыркнул Юпитер. — К примеру, Фетида Фетида — одна из Нереид, мать Ахилла.

. Меня вовремя предупредили, и я выдал ее замуж за простого смертного.— Ну да, — поддакнул Меркурий. — В прежние времена ты бывал осторожен. Но потом…— Что случилось? — Юпитер сел на ложе и натянул на плечи пестрый персидский халат.Халат притащил с земли сам Меркурий после очередного путешествия. И теперь Юпитер повсюду разгуливал в этом халате, какой-то по-домашнему уютный, подобревший, погрузневший и нестрашный.— Помнишь ли одну милую богиньку, что обитала в Свевском море и незадолго до начала Третьей Северной войны тебя совершенно очаровала?— Миленькая была девочка, — причмокнул Юпитер. — Как же… мне ее не забыть.— Так вот, прежде она жила в колодце в заточении. Ты сам ее туда посадил и дал для охраны стражей. А она убежала, повстречалась с тобой, у нее родился сыночек.— Да, я припоминаю, было какое-то предсказание… — Юпитер потер лоб. — Но яабыл — какое. Как всегда, очередная мерзость. Так ты говоришь, у нее родился сын? Что-то не слышал, чтобы у богов в последнее время рождались дети.— Да, молодые боги — большая редкость. Большинство молодится да рядится в новые одежды.Юпитер нахмурился. Дыхание сделалось хриплым. Волнуется старик. Как бы не жахнул сейчас по земле своим перуном и не спалил бы кого ненароком. Но Юпитер не стал никого жечь. Он лишь глотнул нектара из золотого бокала (людская работа, опять же Меркурий после очередной своей командировки приволок).— Логос? — только и спросил Юпитер.— Он самый, — отвечал Меркурий. — И что самое удивительное — он облучился Z-лучами и прошел метаморфозу.— То есть он не Логос теперь.— Я думаю, что как раз Логос… Но… не тот, которого все ждали. А каков он — этого тебе не скажет никто. Так что будем делать?Юпитер задумался. И думал долго. Ничего не сказал. Повалился на ложе и захрапел.Макций Проб ожидал Элия в его таблине. Сенатор нервничал, постоянно поглядывая на хронометр. Времени оставалось слишком мало. Он уже трижды звонил на радио, просил сохранить время в сетке вещания и обещал, что к условленному часу Цезарь появится.— Неужели он не знает, что судьба Рима зависит от него! — бормотал Проб.Наконец Элий пришел. Сенатор кинулся к нему и буквально поволок вон из дома.— В чем дело? — Цезарь был изумлен подобным обращением.— Ты должен выступить на радио и попросить своих бывших избирателей не голосовать за Бенита.— Сиятельный, я не могу этого сделать. Я — Цезарь. И по конституции не имею права влиять на выборы.— Не надо выступать прямо. Достаточно нескольких намеков, удачной шутки, верной цитаты, и Бенит потеряет сразу несколько тысяч голосов. Для его поражения этого будет вполне достаточно. Не мне тебя учить, как это делается.— Я не имею права нарушать конституцию, сиятельный.Макций Проб пришел в ярость. Старик затрясся, губы его побелели.— А Бенита ты имеешь право пустить к власти?! Да или нет?! Немедленно едем на радио. Империя и так на грани хаоса. Мы потеряли гениев и дар исполнения желаний. Что еще должен утратить Рим, чтобы ты перестал благодушничать?Элий отрицательно покачал головой.— Хаоса в самом деле достаточно. И я не хочу его усиливать.— Цезарь, сегодня статуи богов покрылись кровавым потом. Или ты не слышал? Радио твердит об этом весь день.— Значит, боги предупредили римлян. Зачем же должен говорить я?— Ты — идиот, Элий! Если Бенит окажется в сенате, это будет на твоей совести!— Я не верю, что римляне так наивны.— Римляне глупы. А ты — еще глупее. Желаю счастливой поездки в Месопотамию.И Макций Проб, дрожа от ярости, вышел.Бенит улучил минутку и заглянул домой: перекусить и повидаться с дедом. Крула он отыскал на кухне. Старик сидел за столом и отрезал от нежно-розового, отливающего перламутром окорока тонкие, как пергамент, ломтики.— Ешь, — щедро предложил Крул. — Сенатор должен быть дородным. Это придает дополнительный вес его словам.— Я еще не выиграл. Все решится завтра.— Выиграешь.— Меня волнует этот кровавый пот на статуях. Знаешь, что говорят…— И ты говори. Говори, что Риму угрожают беды, но ты один — спаситель. А пот этот — наверняка вранье. Кто-то побрызгал красной краской на статуи. Мне ли не знать этих штучек. У меня тут возникла одна идейка… — Старик рыгнул. — Гении нынче бесхозны. Обиженные гении — это страшно. Кому-то надо их срочно прибрать к рукам. И по-моему, это должен быть ты. Я придумал кое-что. Пора бы осуществить.— Дедуля, ты незаменим. Чего стоит твоя выдумка насчет бесплатного высшего образования!— В молодости все хотят самого лучшего. Как можно быстрее. И задаром. Надо просто помнить, каким ты был в молодости, мой мальчик. Вот и вся отгадка. Теперь бездельники валом повалят в риторские школы. Будут курить травку, бегать по лупана-риям и воображать себя будущими светилами науки и юриспруденции. Половину выгонят. Вторая половина сумеет нахватать кое-каких знаний. Мечтая о легкой и быстрой карьере, они будут согласны на все. Через четыре года ты приберешь этих ребят к рукам.— Не все же таковы, — со вздохом заметил Бенит. — Попадаются упрямцы.— Не все, — согласился Крул. — Но проходимцев вполне достаточно, чтобы собрать из них свору верных псов.— А где я возьму деньги на эти идиотские школы?— Все там же, мой мальчик. В банке Пизона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129