ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Все остальные чувства притупились — когда Джека не было рядом, она испытывала панический страх. Никогда еще Мэрилин так остро не осознавала, как сильно любит его. Это возбуждало ее, но и пугало.
Они оба быстро достигли оргазма, но она продолжала лежать на нем, забыв о времени, прижимаясь губами к его губам, дыша с ним в унисон и пытаясь определить, спит он или нет. Ей хотелось убавить мощность кондиционеров, потому что она замерзла, и ее тело покрылось мурашками.
— Это самое лучшее из всего, что произошло со мной за целый день, — произнес Джек.
— Со мной тоже. Знаешь, я возвращаюсь в Калифорнию.
— Я буду приезжать туда. Часто.
— Это хорошо, дорогой. Я должна работать. Нечего просиживать в Нью-Йорке задницу, это ни к чему хорошему не приведет.
— Задница у тебя замечательная. — Джек посмотрел на часы — это были те самые часы, которые она когда-то давно подарила ему. — О Боже! — воскликнул он. — Мне уже пора. — Он вскочил на ноги, морщась от боли, застегнул брюки, сунул ноги в туфли и уже был готов идти. Она все еще лежала распростертая на диване, голая, волосы на голове растрепались и напоминали птичье гнездо, косметика на лице размазалась.
— Мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок, — сказала она.
— Да, конечно, — отозвался он. Она прошла в ближайшую ванную, в которой какая-то заботливая душа, зная предназначение дома, приготовила всевозможную косметику и духи, и стала приводить в порядок лицо. Как всегда возбужденный после секса, в ванную вошел Джек и присел на биде. В руках он держал бутылку содовой.
— Ты думаешь, в Лос-Анджелесе у тебя будет все хорошо? — спросил он.
— Надеюсь, любимый. Я же еду туда не в первый раз. А что?
— Трудно возвращаться к прежней жизни. Где ты остановишься?
Она пожала плечами.
— Сначала в “Беверли-Хиллз”. Потом не знаю. Может, сниму себе что-нибудь, пока не куплю дом.
— Если тебе что-нибудь нужно, я могу позвонить Фрэнку или Питеру.
— Да все будет нормально. — Она была в этом уверена. Живя в Нью-Йорке, она очень часто виделась с Джеком — можно сказать, она даже успела привыкнуть к этому. Президент ночевал в “Карлайле” гораздо чаще, чем кто-либо мог предположить, и это наверняка было зафиксировано в дневнике бедняги Тимми Хана.
В Лос-Анджелесе у нее уже не будет такой возможности — не может быть , — и она думала об этом с ужасом. Прошло пять лет с тех пор, как по настоянию Милтона Грина она уехала из Калифорнии, и тогда она думала, что уезжает навсегда. Она переехала в Нью-Йорк, чтобы начать там новую жизнь, стать серьезной актрисой, выйти замуж за самого популярного драматурга Америки — в общем, стать личностью, заставить всех забыть, что она просто голливудская “белокурая красотка”. Теперь она возвращается — без мужа, без работы, скованная все тем же контрактом, который она пыталась расторгнуть, когда впервые познакомилась с Милтоном. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
Она взглянула на свое лицо в зеркале, затем повернулась к Джеку — в уголках глаз у нее сияли капли слез — и заплакала:
— Ох, Джек, я так боюсь .
Он поднялся, поставил бутылку с содовой, обнял ее и крепко прижал к себе. Понемногу она успокоилась, только тогда он выпустил ее из своих объятий и произнес тихим и нежным голосом, но отчетливо и серьезно:
— Никогда ничего не бойся.
36
И все же страх с новой силой охватил ее, уже в самолете, по пути в Лос-Анджелес.
Пять лет, говорила она себе, это большой срок. В глазах всего мира она по-прежнему оставалась блондинкой номер один, но ее имя в титрах кинофильмов уже не обеспечивало огромных кассовых сборов, а истории о ее опозданиях на съемки и личных проблемах отпугивали режиссеров и продюсеров. Это бы еще можно было пережить, но вот сознание того, что она возвращается в родной город, как побитая собака, приводило ее в отчаяние.
Эта мысль не давала ей покоя. Она поселилась в бунгало отеля “Беверли-Хиллз”, в том самом, где начинался ее роман с Ивом и закончилась супружеская жизнь с Артуром, но через неделю переехала в дом Фрэнка Синатры — его в это время не было в городе — и стала подыскивать себе жилье. Она узнала, что ее прежняя квартира в доме на углу Доэни-стрит и Синтия-стрит пустовала.
Она перевезла туда свой чемодан и, даже не удосужившись как следует распаковать вещи, забегала по врачам. Она регулярно посещала доктора Ральфа Гринсона, своего психиатра, доктора Хаймана Энгельберга, терапевта, а также еще нескольких врачей, о которых не стала говорить Гринсону.
Постепенно вся ее жизнь снова сосредоточилась вокруг одной-единственной цели — добыть необходимые рецепты. Днем она просиживала в кабинетах врачей, а вечерами бродила в поисках освещенных неоновым светом круглосуточных аптек, где ее не знали. К своему ужасу, она обнаружила, что таблетки перестают действовать на ее организм, поэтому дозы приходилось постоянно увеличивать. Она употребляла лекарства в таких количествах, что, узнай об этом доктор Гринсон или доктор Крис, они немедленно забили бы тревогу.
Вскоре ее затянуло в местную “банду”. Ее “лучшими друзьями” стали Фрэнк, Питер Лофорд, Сэмми Дэйвис-младший и Дин Мартин. Она “примазалась” к ним, участвовала в их пьяных пирушках, помогала им выбирать девочек, весело чокалась с ними, хохоча над непристойными шутками, шумно веселясь, восставая против всех законов киностудий и кодексов поведения кинозвезд.
Ей казалось, она искренне любит их всех — Дино, Сэмми, Фрэнки, Питера, — она считала их своими друзьями и поклонниками, а они уважали ее, поскольку были посвящены в ее тайну, знали о ее связи с “Прези”, как она теперь называла Джека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230
Они оба быстро достигли оргазма, но она продолжала лежать на нем, забыв о времени, прижимаясь губами к его губам, дыша с ним в унисон и пытаясь определить, спит он или нет. Ей хотелось убавить мощность кондиционеров, потому что она замерзла, и ее тело покрылось мурашками.
— Это самое лучшее из всего, что произошло со мной за целый день, — произнес Джек.
— Со мной тоже. Знаешь, я возвращаюсь в Калифорнию.
— Я буду приезжать туда. Часто.
— Это хорошо, дорогой. Я должна работать. Нечего просиживать в Нью-Йорке задницу, это ни к чему хорошему не приведет.
— Задница у тебя замечательная. — Джек посмотрел на часы — это были те самые часы, которые она когда-то давно подарила ему. — О Боже! — воскликнул он. — Мне уже пора. — Он вскочил на ноги, морщась от боли, застегнул брюки, сунул ноги в туфли и уже был готов идти. Она все еще лежала распростертая на диване, голая, волосы на голове растрепались и напоминали птичье гнездо, косметика на лице размазалась.
— Мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок, — сказала она.
— Да, конечно, — отозвался он. Она прошла в ближайшую ванную, в которой какая-то заботливая душа, зная предназначение дома, приготовила всевозможную косметику и духи, и стала приводить в порядок лицо. Как всегда возбужденный после секса, в ванную вошел Джек и присел на биде. В руках он держал бутылку содовой.
— Ты думаешь, в Лос-Анджелесе у тебя будет все хорошо? — спросил он.
— Надеюсь, любимый. Я же еду туда не в первый раз. А что?
— Трудно возвращаться к прежней жизни. Где ты остановишься?
Она пожала плечами.
— Сначала в “Беверли-Хиллз”. Потом не знаю. Может, сниму себе что-нибудь, пока не куплю дом.
— Если тебе что-нибудь нужно, я могу позвонить Фрэнку или Питеру.
— Да все будет нормально. — Она была в этом уверена. Живя в Нью-Йорке, она очень часто виделась с Джеком — можно сказать, она даже успела привыкнуть к этому. Президент ночевал в “Карлайле” гораздо чаще, чем кто-либо мог предположить, и это наверняка было зафиксировано в дневнике бедняги Тимми Хана.
В Лос-Анджелесе у нее уже не будет такой возможности — не может быть , — и она думала об этом с ужасом. Прошло пять лет с тех пор, как по настоянию Милтона Грина она уехала из Калифорнии, и тогда она думала, что уезжает навсегда. Она переехала в Нью-Йорк, чтобы начать там новую жизнь, стать серьезной актрисой, выйти замуж за самого популярного драматурга Америки — в общем, стать личностью, заставить всех забыть, что она просто голливудская “белокурая красотка”. Теперь она возвращается — без мужа, без работы, скованная все тем же контрактом, который она пыталась расторгнуть, когда впервые познакомилась с Милтоном. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
Она взглянула на свое лицо в зеркале, затем повернулась к Джеку — в уголках глаз у нее сияли капли слез — и заплакала:
— Ох, Джек, я так боюсь .
Он поднялся, поставил бутылку с содовой, обнял ее и крепко прижал к себе. Понемногу она успокоилась, только тогда он выпустил ее из своих объятий и произнес тихим и нежным голосом, но отчетливо и серьезно:
— Никогда ничего не бойся.
36
И все же страх с новой силой охватил ее, уже в самолете, по пути в Лос-Анджелес.
Пять лет, говорила она себе, это большой срок. В глазах всего мира она по-прежнему оставалась блондинкой номер один, но ее имя в титрах кинофильмов уже не обеспечивало огромных кассовых сборов, а истории о ее опозданиях на съемки и личных проблемах отпугивали режиссеров и продюсеров. Это бы еще можно было пережить, но вот сознание того, что она возвращается в родной город, как побитая собака, приводило ее в отчаяние.
Эта мысль не давала ей покоя. Она поселилась в бунгало отеля “Беверли-Хиллз”, в том самом, где начинался ее роман с Ивом и закончилась супружеская жизнь с Артуром, но через неделю переехала в дом Фрэнка Синатры — его в это время не было в городе — и стала подыскивать себе жилье. Она узнала, что ее прежняя квартира в доме на углу Доэни-стрит и Синтия-стрит пустовала.
Она перевезла туда свой чемодан и, даже не удосужившись как следует распаковать вещи, забегала по врачам. Она регулярно посещала доктора Ральфа Гринсона, своего психиатра, доктора Хаймана Энгельберга, терапевта, а также еще нескольких врачей, о которых не стала говорить Гринсону.
Постепенно вся ее жизнь снова сосредоточилась вокруг одной-единственной цели — добыть необходимые рецепты. Днем она просиживала в кабинетах врачей, а вечерами бродила в поисках освещенных неоновым светом круглосуточных аптек, где ее не знали. К своему ужасу, она обнаружила, что таблетки перестают действовать на ее организм, поэтому дозы приходилось постоянно увеличивать. Она употребляла лекарства в таких количествах, что, узнай об этом доктор Гринсон или доктор Крис, они немедленно забили бы тревогу.
Вскоре ее затянуло в местную “банду”. Ее “лучшими друзьями” стали Фрэнк, Питер Лофорд, Сэмми Дэйвис-младший и Дин Мартин. Она “примазалась” к ним, участвовала в их пьяных пирушках, помогала им выбирать девочек, весело чокалась с ними, хохоча над непристойными шутками, шумно веселясь, восставая против всех законов киностудий и кодексов поведения кинозвезд.
Ей казалось, она искренне любит их всех — Дино, Сэмми, Фрэнки, Питера, — она считала их своими друзьями и поклонниками, а они уважали ее, поскольку были посвящены в ее тайну, знали о ее связи с “Прези”, как она теперь называла Джека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230