Однако она не могла отрицать – она была и фотографом, и модельером. Ее занятия фотографией значили для нее больше, чем простое увлечение. Они составляли такую же часть ее, как и создание моды. И хотя фотография еще не стала ее профессией, она имела для нее такое же значение и отнимала столько же времени и усилий.
Признание этого факта и радовало ее и немного беспокоило. Камера стала выходом для того, что всегда было запрятано в глубине души Лауры. Снимки незнакомых людей открывали для нее путь к собственному сердцу. Когда пленка проявлялась, она испытывала чувство благоговения и облегчения, как будто на ее глазах восстанавливалась почти утраченная, но существенная часть ее натуры. Она ощущала свою сопричастность с человеческим родом, и с каждым разом это единство становилось глубже, радостней.
Но она не могла поделиться всем этим с мужем. Более того, пропасть между ней и Тимом все расширялась. Он стал возвращаться с работы слишком поздно, иногда не приходил к ужину, нередко от него пахло алкоголем и он был в переменчивом, опасном настроении.
Она не смела задавать ему вопросы насчет его опозданий. Она понимала, что он платил ей той же монетой. Если она считала для себя возможным задержаться на два часа, то он – тем более.
Однажды, когда он поздно пришел домой и лег спать, ей показалось, что от него пахнет духами. Она еле сдержала злые и горькие слова, справедливо предположив, что он специально добивается ссоры.
Спустя некоторое время она решила, что наступил подходящий момент для серьезного разговора о том, что омрачает их брак. Но он грубо прервал ее, сославшись на то, что у него нет времени. По его глазам было видно, что он не желает мириться с существующим положением. Он хочет вернуть прошлое, когда компания «Лаура, Лимитед» была ее единственной работой и когда она была поглощена только любовью к нему.
Время шло. Лишив себя задушевных бесед, они вдруг испытывали непреодолимую тягу друг к другу, и прежнее тепло их отношений соединяло их в немой физической близости. Они занимались любовью рано утром или вечером перед ужином и тихо сидели в постели вместе, прислушиваясь к дыханию города за окнами и ощущая отголосок их прежней близости.
Но, как оба они и подозревали, это был всего лишь отголосок прежнего счастья, а не твердая основа для любви и доверия. Сознание этого отравляло их радость, потому что оба они знали, что эти безмятежные дни больше никогда не повторятся и между ними навсегда пролегла холодная тишина. И даже в моменты самых горячих объятий они ощущали, что пропасть в их отношениях не преодолена, она появится снова, как только дни потекут как обычно.
Лаура не знала, как ей бороться с тем, что неумолимо разъединяло ее с мужем. Она понимала, что Тим успокоится только тогда, когда она навсегда бросит фотографию. Он смотрел на ее одинокие выходы с камерой как на запрещенные, даже порочные искания приключений. Они возбуждали в нем нечто очень близкое к ревнивой ярости. Он с отвращением отворачивался от сделанных ею снимков людей, которые считались отбросами общества.
Но сейчас для Лауры отказаться от фотографии означало бы предать себя. За короткий промежуток времени – в один год – камера стала для нее такой же жизненно необходимой, как и другие стороны ее существования. Поэтому у нее не было иного выхода, нежели пытаться примирить мужа с ее занятиями фотографией и постараться вписать их в привычный образ жизни, который она нарушила.
Сегодняшний праздничный ужин дома, как надеялась Лаура, должен был стать одним из тех драгоценных моментов, когда ее прежняя близость с Тимом преодолеет их начавшееся отчуждение.
Ее надежды касались не только чисто эмоциональной стороны, но также и физической. Почти две недели они не были близки с Тимом, им мешали и напряжение, связанное с весенним показом мод, и конфликт в их отношениях. Она безумно желала его. Ее тело рвалось к теплому прикосновению его рук, к медленному возбуждению от его объятий. Она надеялась, что сегодняшний вечер снова сблизит их.
Но после обеда случилось нечто такое, что нарушило ее планы.
На работе после вечернего шоу было относительно спокойно, поэтому Лаура ушла на час раньше, чтобы поснимать в Бронксе, где она надеялась встретить одну из своих любимых новых героинь, молоденькую проститутку по имени Мария.
У Марии, которой не исполнилось и двадцати лет, мать была испанкой, а отца она не знала. Она была удивительным объектом для фотографии. Под вульгарной краской и одеждой, в которой она занималась своим ремеслом, скрывался ангел красоты. Внешность опытной проститутки скрывала создание нежное, робкое и наивное, как учащаяся воскресной школы.
Мария была живым воплощением вечной борьбы между Добром и Злом, так как ее настоящий характер был в такой же степени ангельским, как ее профессия грубой и позорной. За последний месяц Лаура сделала целую серию трогательных снимков, в которых ей удалось схватить эти две стороны личности Марии, и сегодня она намеревалась добавить к ним кадры, сделанные прямо на улице, где Мария и занималась своей профессией.
Но, к всеобщему удивлению, именно в этот день полиция решила провести в том районе, где промышляла Мария, рейд. Марию арестовали буквально под носом у Лауры.
Под впечатлением от случившегося Лаура взяла такси и поехала за фургоном в полицейский участок, где предложила залог за Марию в обмен на право сфотографировать ее в этот не очень-то доходный период ее трудовой жизни. Бюрократическая волокита в полицейском участке заняла много времени, и Лаура освободилась довольно поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137