то, что в первом боевом столкновении они будут вынуждены скрестить оружие с серыми воинами, могло иметь чрезвычайно опасные последствия.Мара с тревогой наблюдала, как солдаты Акомы пробегали мимо господского дома, чтобы встать в строй. Каждый повиновался распоряжениям своего командира патруля, а те, в свою очередь, получали приказы от сотников; построением и подготовкой непосредственно руководил Кейок. Справа от него стоял Папевайо, который в качестве командира авангарда должен был принять на себя общее командование, если военачальник погибнет в битве. Мара не могла не преисполниться восхищением: солдаты Акомы действовали в точности так, как подобало воинам цурани. Бывшие бандиты ничем не отличались от ветеранов. Ее страхи отчасти улеглись. Присутствие воинов из нового улья чо-джайнов служило надежной гарантией безопасности Акомы, и для защиты поместья достаточно было оставить лишь роту сотника Тасидо. Мара невольно задумалась о том, что под знамена Акомы можно будет призвать новых рекрутов-родичей, а увеличение численности воинов позволит разделить гарнизон на два и повысить Папевайо — а возможно, и еще кого-нибудь — до ранга военачальника…Громкие крики вывели ее из задумчивости. Размашистым шагом приближался Бантокапи; слуги, сопровождающие властителя, на ходу закрепляли последние застежки на его доспехах. Когда супруг Мары занял свое место во главе колонны, она напомнила себе, что не ей предстоит командовать войском. Это надо усвоить крепко-накрепко.Последние солдаты встали в строй, подгоняемые окриками Бантокапи. Полностью снаряженный для битвы, с любимым мечом в ножнах, украшенных кисточками из тонких кожаных ремешков, властитель Акомы — в отличие от своего повседневного облика — выглядел настоящим воином цурани: коренастым, собранным, твердо стоящим на ногах, готовым одолевать бегом милю за милей и в то же время способным сохранить достаточно сил, чтобы дать отпор врагу. Грубый и раздражительный в мирном обиходе, Бантокапи был обучен для войны.Он выкрикнул короткие приказы.Через открытые двери своих покоев Мара с гордостью созерцала зрелище, развертывающееся на площади перед казармами. Но вдруг в утробе у нее толкнулось дитя, и Мара даже вздрогнула, почувствовав нешуточную силу ножки ее будущего младенца. Когда он снова притих, гарнизон Акомы тронулся в путь— четыре сотни мужчин в блестящих на солнце зеленых доспехах. Они устремились по дороге к тому самому ущелью, где некогда Мара, расставив ловушку, сумела заманить к себе на службу Люджана и его разбойников.Мысленно она помолилась богам, чтобы сегодня схватка у тихого родника разрешилась для Акомы так же удачно, как и та первая стычка.Появилась Накойя. Она пришла без зова, по велению сердца, чтобы поддержать госпожу в трудную минуту. От ее старых ушей не укрылась суета во дворе, и, как это часто бывало, она сумела принести обрывки солдатских пересудов — то, чего при всем желании никак иначе не могла бы разведать молодая жена властителя. Отослав служанку за охлажденными фруктами и усадив Мару на подушки, первая советница Акомы уселась сама, и обе женщины приготовились к долгому ожиданию.День еще только начинается, думала Мара, поглядывая на часы, сработанные искусными мастерами из улья чо-джайнов, а теперь стоявшие на столе, за которым каких-нибудь четверть часа назад ее супруг с трудом вымучивал из себя письмо родному отцу.Мара быстро прикинула в уме: должно быть, патруль обнаружил высланных вперед разведчиков бандитов рано утром и увидел, как их основные силы минуют перевал.Из обрывочных сведений, которые доставила Накойя, Мара попыталась сложить цельную картину пути, по которому предстояло пройти войску Акомы. Ей это удалось, и она чуть заметно улыбнулась. Разговор, в который она втянула Кейока и Аракаси по пути к улью чо-джайнов, принес свои плоды. Среди прочих соображений, которыми мастер тайного знания поделился с военачальником, он упомянул о необходимости прочесывания западных уголков поместья в предрассветные часы, ибо бандиты могли без труда просочиться в горы, ускользнув от патрулей Акомы под покровом темноты, а потом залечь в укрытии на весь день. Патруль, возглавляемый Люджаном, вышел в дозор около полуночи, и потому к рассвету его люди успели забраться достаточно высоко в горы, чтобы быстро обнаружить там присутствие злоумышленников. К тому же бывшему бандиту, хитрецу Люджану, были наперечет известны все тайные укрытия между Акомой и городом Холан-Ку.Почувствовав внезапно накатившую усталость, Мара пососала ломтик охлажденного плода. В утреннем воздухе все еще раздавался постепенно затихающий топот ног удаляющегося отряда Акомы. Еще несколько минут — и все стихло… только едва слышно тикали часы на столе.В полдень Накойя разлила по чашкам травяной чай и приказала подать обжаренные хлебцы с ягодным вареньем, а также каисанг — горшочек тайзы с мелко накрошенными кусочками рыбы, овощей и орехов. От души желая угодить госпоже, повариха выставила на стол любовно приготовленные блюда, но Маре кусок не лез в горло.Осознав, что причина подавленного состояния Мары — вовсе не телесная усталость, Накойя постаралась ее подбодрить:— Госпожа, не опасайся. Твой повелитель Бантокапи вернется невредимым.Мара нахмурилась:— Он обязан вернуться невредимым! — На какой-то момент из-под маски безразличия показалось живое лицо; в его чертах выражались гнев и целеустремленность. — Если он сейчас погибнет… значит, все было напрасно!Накойя попыталась взглянуть Маре в глаза, но молодая женщина быстро отвела их в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187