Да, мистер Фредрикссон и вправду стал на целый фут меньше. Однако это его нисколько не расстроило. Переступая, как заводной робот из рождественского магазина игрушек, домовладелец направился к зеркалу, которое висело рядом с его кроватью. Он долго стоял перед ним, не шевелясь и приговаривая что-то вполголоса. Роджер поднял руку, согнул её в суставе и проделал так несколько раз. Затем согнул в обратную сторону.– Ой! Работает! – засмеялся он. – Работает, как заводная!Ту же операцию мистер Фредрикссон проделал и с другой рукой, и с ногой. И каждый раз, видя, как суставы с грацией Пиноккио выполняют свои функции, радовался, словно маленький ребёнок.Потом он принялся за голову. Она свободно поворачивалась на триста шестьдесят градусов. Радостная улыбка в течение всего этого времени не сходила с пожелтевшего лица Роджера.– Скоро я буду совсем такой, как надо, – с гордостью сказал сам себе Фредрикссон. – Надо только немножко постараться.Роджер, сделав видимое усилие над собой, отошёл наконец от зеркала. Телефонные звонки, которые время от времени раздавались в комнате, по-видимому, нисколько его не волновали. Он снова уселся в кресло, продолжая улыбаться.– Так хорошо, так хорошо, что не выразить словами, – произнёс он в пространство. – Очень…Тут он словно прислушался к чему-то, происходящему внутри него самого.– Очень хорошо, говорю, – повторил, словно оправдываясь, Фредрикссон. – Что? Да, Брюшной Тип. Да, мой кузен. Ой, это так забавно, вы себе даже не представляете. Да.Такую несуразицу он нёс ещё полчаса. Затем Роджер встал, постоял, что-то мучительно соображая, и стал приседать.– Раз, два, три, шестнадцать, двадцать семь… – считал он. Обычный человек уже давно бы свалился на ковёр после первой сотни приседаний, но Роджер приседал и приседал, не сбавляя темпа.– Триста восемь, триста сорок пять… – говорил он, улыбаясь.После триста шестьдесят пятого приседания Роджер Фредрикссон вдруг застыл на месте и стоял, не шевелясь, несколько минут.– Ритуальные приседания – это что-то с чем-то, – произнёс он игриво. – Я чувствую, что становлюсь на целый год моложе и сильнее. Мои мышцы приобретают необычайную эластичность, моя кровь бежит по жилам, словно бешеная. Это так приятно!Домовладелец прошёлся по комнате, постукивая себя металлической иглой по коленям и прислушиваясь, словно настройщик пианино, к сухим плотным звукам.– О! Мне начинает казаться, что я сделан из резонаторной ели! Да! Это же просто подарок! Какой звук! Моя кожа теперь не только лучше защищает тело, она ещё и поёт, как скрипка! Да!Тут больной домовладелец перешёл на откровенный бред. Он до самого вечера то разговаривал с собой, то начинал подолгу и упорно приседать, то рассматривал себя в зеркало, находя всё новые и новые поводы для восторга. Было очевидно, что Роджер Фредрикссон окончательно и бесповоротно свихнулся.Горничная, в которой женское любопытство пересилило-таки первобытный страх, целый час обливалась слезами под дверью хозяина, слушая его вдохновенный бред. Потом, высморкавшись в большой клетчатый платок, она пошла в телефонную будку.На следующий день «Нью-Йорк таймс» поместила обширный материал о ещё одной жертве «марионеточной» болезни в Штатах. * * * У Долби Паркера с утра было такое замечательное настроение, что он даже устроил внеочередной разгон своим сотрудникам.– Вы – опустившиеся типы! Если на вас время от времени не наезжать, вы пустите компанию под откос! Жалованье урежу! Без пенсионного страхования оставлю!Все сотрудники, к счастью, знали причуды своего босса и не принимали близко к сердцу его выкрики. Скоро Рождество, а их сластёна-начальник волнуется, как мальчишка, перед каждым визитом Санта-Клауса, пусть и сам его заказывал ещё на той неделе и переругался со всеми работниками специализированного магазина, выбирая то набор шоколада с начинкой из белого «Мартини», то огромный торт из суфле, то что-то ещё…Сегодня как раз тот день, когда Санта-Клаус должен был принести ему домой огромный мешок со сладостями. Брюшной Тип в конце концов заказывал все подчистую, так что его придирки к качеству подарков – тоже лишь часть его новогодней традиции.Захлопнув дверь офиса и спускаясь в подземный гараж, Долби насвистывал какой-то мотивчик, и одни лишь приятные мысли роились в его голове.Во-первых, разве это не подарок, что секретарша (единственный, пожалуй, человек, которому Тип доверял) сегодня прибежала из банка счастливая-счастливая и сообщила, что из Малайзии пришла крупная сумма на его счёт. Негр-то и в самом деле перетрусил!Во-вторых, его братец Роджер сейчас находится в частной клинике у какого-то психиатра, страдающего, по-видимому, неудержимой страстью к разного рода нововведениям и экспериментам. Как замечательно, что не остыла ещё искра творчества в психиатрах! Это будет верным залогом того, что Роджер никогда больше не появится на жизненном горизонте Долби Паркера.Ну, и в-третьих, сегодня первый визит Санта-Клауса! Долби и сам порой не понимал, почему так неудержимо его влечёт к сладостям. «Если взрослый мужчина любит шоколад и пряники значит у него доброе сердце», – сказала сегодня секретарша. У Долби Паркера – доброе сердце! Вот самая радостная и сенсационная новость на первую полосу «Нью-Йорк таймс»! Подумать только!Вот с такими пузырящимися, словно шампанское, мыслями, Брюшной Тип выехал на праздничные улицы Нью-Йорка. Он нахально обгонял машины и насмешливо сигналил ругающимся ему вслед водителям. До чего замечательный праздник будет в этом году!Тип вполне искренне считал, что своим успехом телекомпания обязана прежде всего ему, мудрому и масштабно мыслящему директору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60