Спустя одиннадцать лет после его первой высадки эта формальность выглядела как дежавю. Алькальд письменно известил аудиторов о прибытии Кортеса. Со времени отъезда Гусмана в Мичоакан управление Новой Испанией осуществляли совместно Дельгадильо и Матиенсо. В сопровождении многочисленной свиты Кортес направился к городу Икскалпан – центру земель тотонаков, которые были пожалованы ему императором и составляли его маркграфство.
Кто мог подумать, что простое посещение своих владений будет преподнесено как проявление сепаратизма? Тем не менее именно так это было воспринято Аудиенцией. Алькальду Веракруса предписывалось взять Кортеса в Икскалпане, лишить его земель и вручить два королевских письма от 22 марта 1530 года, исходящих от Хуана де Самано, королевского секретаря.
Кортес спустился с небес на землю. Начало обоих писем не предвещало ничего дурного: императрица называла маркиза дель Валле «родственником». Супруга конкистадора Хуана Зунига действительно принадлежала к роду Энрикесов, семье адмирала Кастилии, являвшейся ветвью королевского древа: арагонская королева Хуана Энрикес была матерью Фердинанда Католика. Но продолжение письма, наверное, заставило Эрнана содрогнуться: в очень сухих выражениях он получал приказание не вступать в Мехико до прибытия второй Аудиенции и находиться от столицы на удалении в десять лье; нарушение запрета грозило штрафом в 10 тысяч кастельянос! Этот демарш был призван избежать кровавого столкновения и не был лишен здравого смысла. Но, отдав предпочтение низложенным правителям – пьянице и сутенеру, а не Кортесу, маркизу и главнокомандующему, корона выступала на стороне противников конкистадора. Было аморально дождаться, когда Кортес повернется спиной, и тотчас вонзить ему нож меж лопаток. Да и сама ли императрица написала письмо? Может, какой-нибудь налоговый чиновник давал указание главнокомандующему? Как будто Кортес был чувствителен к финансовым наказаниям! Помимо прочего, в письме Кортеса извещали, что новая Аудиенция расположится в Мехико в его собственном жилище – знаменитых casas viejas на месте дворца Мотекусомы, которые были пожалованы конкистадору актом, подписанным в Барселоне королем накануне своего отъезда в Италию. Намек был вполне прозрачен: вторая Аудиенция не приходила на смену первой, она заменяла собой Кортеса. Но Эрнан еще не осознал всей силы направленного против него удара. То, что он скоро узнает, наполнит его гневом и печалью.
В январе 1529 года Нуньо де Гусман открыл обвинительный процесс против Кортеса. Пока конкистадор отсутствовал, он доверил свою защиту знающему и смелому юристу Гарсии де Льерену. Тот опроверг все обвинения в адрес Кортеса, представив 12 октября 1529 года обширную докладную записку. Быть защитником главнокомандующего уже достаточно, чтобы навлечь на себя гнев членов Аудиенции. Вместе с другим сторонником Кортеса – Кристобалем де Ангуло – адвокат Льерена подвергся преследованиям и угрозам физической расправы, так что обоим пришлось искать убежища в францисканском монастыре Мехико. Не имея других претензий к Льерену кроме исполнения им своих обязанностей адвоката, члены Аудиенции оправдывали гонения еврейским происхождением защитника Кортеса. На основании того, что Ангуло и Льерена не были рукоположены в духовный сан и не могли воспользоваться правом убежища, Дельгадильо и Матиенсо взяли монастырь штурмом и арестовали обоих. Францисканцы, предводительствуемые епископом Зумаррагой, отправились выручать пленников и принялись ломать ворота тюрьмы. В последовавшей затем свалке епископ получил удар копьем лично от Дельгадильо. Зумаррага ультимативно потребовал освободить арестованных в течение трех дней. 7 марта по истечении срока ультиматума, который никто не собирался исполнять, заключенных подвергли зверским пыткам: Ангуло растянули на дыбе, а Льерену, избив его, отрубили ступню. Члены Аудиенции были отлучены от церкви, и все церковные службы приостановлены. Так складывалась обстановка в Мехико в правление первой Аудиенции.
Эти вести, добавившие еще одну печальную главу в длинную летопись злодеяний членов Аудиенции, вдвойне возмутили Кортеса: с одной стороны, он был глубоко уязвлен мучениями своих друзей, с другой – не мог без боли смотреть, как Испания сама представляет себя в столь варварском свете.
Как и во времена конкисты, Кортес нашел пристанище в Тласкале. Его возвращение было встречено с сердечной теплотой. Но это была лишь временная остановка. Как и в 1520 году, ему предстояло отправиться на штурм Мехико. Кортес следовал тем же путем, которым шел десять лет назад. В Текскоко он нашел францисканцев, оставивших Мехико после дела Льерена – Ангуло. Отчаявшиеся индейцы призывали Кортеса провозгласить в Текскоко вторую, альтернативную столицу, где было бы создано легальное контрправительство, способное противостоять членам Аудиенции. Дельгадильо и Матиенсо весьма серьезно отнеслись к такому повороту событий и начали разворачивать артиллерию, чтобы остановить возможное наступление на Мехико союзников Кортеса. Для успокоения ярости членов Аудиенции Кортес направил к ним парламентера епископа Тласкалы доминиканца Хулиана Гарцеса. Пушки вернулись в арсеналы, но два отставленных тирана издали декреты, запрещавшие индейцам оказывать даже малейшую поддержку Кортесу и его сторонникам. Так они намеревались выбить почву из-под ног соперника.
Можно спорить об эффективности этого демарша, предпринятого дискредитированным правительством несколько месяцев спустя после своей отставки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111