Фредерик Массой, Гектор Флейшман, Жан Саван и другие историки наполеоновского двора, рывшиеся в счетах тогдашних портных, утверждают, что для карнавала 1813 года для пани Валевской были сшиты два «больших туалета», вероятнее всего для придворных приемов: платье черного бархата, с отделкой из тюля в этрусском стиле, обшитое чистым золотом, второе – из белого тюля и ток с перьями. Историки делают из этого вывод, что «мадам Лавальер императора» в последней фазе своей карьеры официально принималась при дворе.
2 марта 1813 года Валевскую видели в Тюильри в известной «Кадрили инков», устроенной по желанию Наполеона его падчерицей – королевой Гортензией. Саван отметил, что Мария была одета «по-польски» в платье из малинового бархата и в белом токе с бахромой.
Видали ее и в резиденции экс-императрицы Жозефины. После второго брака Наполеона его разведенная жена воспылала бурной симпатией к бывшей сопернице и часто приглашала ее, вместе с маленьким сыном, в свой дворец в Мальмезоне. «К мадам Валевской императрица относилась с большим благорасположением, – пишет в воспоминаниях мадемуазель д'Аврийон, первая дама двора Жозефины. – Она не раз хвалила ее исключительные достоинства, признавая, что эта добрая женщина никогда не была причиной ее огорчений. Она делала ей подарки и одаряла ребенка, который весьма напоминал чертами императора».
Среди ближайших друзей Марии в этот период выделяются, наряду с Красиньскими, две звезды парижского света: прославленная писательница Жермена де Сталь (баронесса Хольштейн) и герцогиня де Монтебелло, вдова знаменитого маршала Ланна. В особняке на улице Монморанси, как прежде, встречаются старые знакомые по Польше: Фридерик Скарбек и офицеры польской императорской гвардии. В 1813 году к числу постоянных гостей присоединяется молодой французский генерал-корсиканец, с которым Мария познакомилась несколько лег назад в Варшаве через своих родственников Ледуховских. Этот новый поклонник Валевской вскоре после падения Наполеона займет главное место в ее жизни и сердце. Так что стоит присмотреться к нему поближе.
Дивизионный генерал граф Филипп-Антуан д'Орнано, командующий императорскими кирасирами, всего лишь на два года старше Марии, но биография у него богатая. Он из старинного корсиканского рода, который, как и Валевские, считает себя в родстве с римским родом Колонна. Род Орнано – клан военных, за триста лет они дали французской армии трех маршалов и пять генералов. Филипп-Антуан через свою мать Изабеллу Бонапарт находится в близком родстве с императором. Верный родовой традиции, он уже имеет на своем счету ряд блистательных военных подвигов, особенно в испанской и русской кампаниях. В битве под Москвой он прославился, отбив атаку десяти тысяч казаков атамана Платова. Поляки знают Орнано еще по Сан-Доминго, где он служил адъютантом генерала Леклерка и приобрел знаменитость как, пожалуй, единственный офицер во всей экспедиции, которому удалось не пострадать от желтой лихорадки. Следует добавить, что тридцатилетний генерал Орнано принадлежит к самым красивым и блистательным французским кавалеристам и чго с первой встречи с Валевской он влюблен в нее по уши.
В книге «Жизнь и любовь Марии Валевской» правнук генерала приводит несколько его писем. Первое обозначено 2 мая 1813 года, стало быть, относится к первой фазе саксонской кампании. Орнано сообщает в нем Валевской о военных событиях, о смерти маршала Бессьера в битве под Лютценом, об отступлении корпуса Понятовского из Кракова, о своем назначении командующим гвардейской кавалерии (вместо Бессьера). Письмо выражает глубокое чувство к адресату. Генерал называет Марию «своей драгоценной подругой», растроганно вспоминает дни, проведенные вместе в Париже, заверяет, что ни на минуту не перестает о ней думать. «Смотрю на часы, – пишет он, – и говорю себе: сейчас она смотрит, как купают Александра, а сейчас ее нет дома… в это время она, наверное, у мадам X. или у мадам У., а сейчас собирается в театр». Письмо подписано не именем генерала, не его именами, данными при крещении, а именем «Огюст», потому что так называла друга Валевская, «руководствуясь трудно объяснимым капризом». Генерал, верный своей большой любви, сохранил это имя до конца жизни; после смерти любимой женщины он подписывался так даже на официальных документах.
Мария ответила на письмо только 20 июня 1813 года. Вот заключительный отрывок ответа:
Нет, дорогой Огюст… я не собираюсь с визитом к мадам X. и не вспоминаю наших вечеров в театрах, ни наших ужинов у Бери. Те дни дороги мне, потому что позволили узнать и оценить Вас, но я не жалею, что они миновали. Никто не заставляет меня отрекаться от житейских удовольствий потому лишь, что моя родина и мои близкие страдают, но у меня нет сил смеяться и развлекаться в эти грустные времена. Если случится, что великий господин вспомнит мое имя, уверьте его, пожалуйста, в моем неизменном почтении. Благодарю Вас за письмо, которое доставило мне удовольствие. Очень приятно также, что я могу послать этот запоздалый ответ. Скоро уеду куда-нибудь на воды, наверное, в Спа. А потом куда-нибудь в путешествие, когда вернусь в Париж – не знаю.
Из книги графа Орнано следует, что пани Валевская находилась в Спа несколько месяцев. Там дошло до нее известие о гибели князя Юзефа Понятовского под Лейпцигом и об отходе французских войск за Рейн. Сразу же после этих печальных известий она вернулась в Париж.
Последнюю фазу войны она провела в столице. Две краткие заметки из ее воспоминаний, приведенные в книге «Мария Валевская – польская супруга Наполеона», как будто заключают этот период в скобки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73