– Мы все за императора! – сказал один из солдат, почтительно чокаясь стаканом с Анрио.
– Так вот, товарищи! Так как нас всех соединяет общее чувство к тому, кого больше нет с нами, так как мы все равно преданы нашему орлу, то знайте, – сказал генерал Анрио, – что дело идет не о простой пирушке в память нашей славной победы. Лицо, поручившее собрать вас, – герцогиня Лефевр.
– Мадам Сан-Жень! О, мы хорошо знаем ее!
– Герцогиня, – продолжал Анрио, – как и все дети Франции, огорчена и возмущена при виде этих бывших эмигрантов, ренегатов империи, изменников, присоединившихся к чужестранцам, которые посылают на казнь маршала Франции, героя нашей армии, неустрашимого Нея, гордость нашей родины!
– И его расстреляют как дезертира, шпиона, как дурного солдата, может быть, уже послезавтра! – сказал ла Виолетт, свирепо ударяя дубинкой по полу.
– И нет средств помешать этой подлости? – спросил один из солдат. – Расстрелять маршала! Это ужасно!
– Нельзя ли устроить его побег? – спросил сержант.
– Можно, – сказал Анрио, – и вы можете, товарищи, сильно помочь нам в этом деле.
– Что надо делать? Говорите, генерал, я отвечаю, как за себя самого, за этих товарищей, – сказал старший из солдат.
– Вы знаете тех сержантов, капралов и рядовых, чьи имена были сейчас прочитаны? Преданы ли они родине? Ненавидят ли Бурбонов и жалеют ли нашего императора?
– Они все служили при нем. Все это старая гвардия!
– Мы так и думали, выбирая их. Эти ветераны назначены нести завтра вечером караул в Люксембурге, – продолжал Анрио. – Они составят особый караул маршала. Двоих или троих из них знает наш друг ла Виолетт. Ему хотелось бы поговорить с ними, предложить им помочь освободить маршала.
– Все они, конечно, будут согласны, но это серьезное дело. Ведь расстреляют, в свою очередь, и их, если бегство маршала откроется.
– Нет, мы приняли меры, – сказал Анрио, – никто из них не пострадает. Им надо будет только вовремя закрыть глаза. Стража может не узнать пленника, бежавшего переодетым.
– А, это другое дело, генерал; я уверен, что ни один из этих молодцов не узнает маршала, если ему удастся ускользнуть. Это решено, теперь вам остается только успокоить наших товарищей.
– Завтра в пять часов, – сказал Анрио, – здесь будут ужинать перед сменой караула, которая происходит в девять часов, так как маршал обедает после приема.
– Не обещаю привести всех, – сказал сержант, – из-за нашего ареста, но пятеро-шестеро найдут способ ускользнуть, остальные же последуют потом за ними. Теперь нам пора вернуться в казармы. Генерал, вы можете вполне положиться на нас!
Последовали рукопожатия, и все шестеро, как бы желая скрепить договор или подтвердить клятву, проговорили вполголоса:
– Да здравствует император!
X
Назначив свидание на следующий день, Анрио расстался со своими новыми товарищами и отпустил также ла Виолетта, сказав ему:
– Итак, решено: до завтра, в пять часов в кабачке «Солдат-Земледелец»!
Ла Виолетт остался один, с недовольным видом вертя дубинку.
– Гм! – проворчал он. – Генерал очень спешит! Он, вероятно, торопится к этой даме, которую взяла под свое покровительство герцогиня. Только бы он не рассказал ей о наших планах! Только бы не оправдались подозрения нашей герцогини! Она поручила мне следить за этой Армандиной, но я не особенно гожусь в полицейские агенты. Хоть я и предубежден против этой женщины, все-таки я не могу допустить, чтобы такой храбрый офицер, как генерал Анрио, дал себя одурачить этому хитрому созданию, принадлежащему к нашим врагам, может быть, подкупленному чужой полицией! Все-таки было бы лучше, если бы генерал остался со мной и пошел дать отчет герцогине о нашем свидании с солдатами.
Ла Виолетт медленными шагами вернулся на Вандомскую площадь и сообщил герцогине о всем происшедшем, умолчав только о поспешности генерала Анрио.
Старый тамбурмажор был серьезно озабочен отношениями этой так называемой Армандины к генералу Анрио. Среди бывших военных, дипломатов и финансистов, принимаемых этой дамой в своем доме, она слыла под именем баронессы Невиль. Вдова штаб-офицера, она жила на пенсию, получаемую из военного министерства, но, несмотря на скромные средства, находила возможность делать приемы и после них удерживала у себя то генерала вроде Анрио, то крупного дипломата, то кого-нибудь из видных банкиров.
Баронессе Невиль было лет тридцать; она была красива и грациозна, имела множество поклонников и, как говорили, не пренебрегала ни одним из них. Она постоянно приобретала новые знакомства и своими стараниями привлечь видных чиновников, недовольных военных и предполагаемых или известных сторонников реставрации Бонапарта успела вызвать основательные подозрения.
Генерал Анрио, казалось, был сильно увлечен ею. Горе, причиненное ему изменой жены Алисы, понемногу улеглось, рана зажила и супруги виделись лишь изредка. Алиса жила одна очень уединенно и сильно постарела. Супруги разошлись совершенно. Анрио был однажды представлен баронессе Армандине Невиль и, скоро увлекшись ею, сделался, как говорили, ее возлюбленным.
Покинув ла Виолетта, он отправился к ней, в се маленький дом на улице д'Антен. Баронесса была одна и приняла его с обычной любезностью. Она прекрасно умела очаровывать и направила сегодня все это умение на генерала Анрио, а он легко поддался всей прелести этого соблазнительного свидания наедине. Пожаловавшись, что не видела его целых два дня, баронесса спросила, чем он так озабочен. Анрио возражал, но она настаивала, что у него есть какая-то забота, какое-то дело, которое занимает его и которое она хотела знать непременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84