В церковь он ходил раз в году на пасху, да и то не молиться, а чтобы в тот момент, когда поп, обратясь к прихожанам, скажет: «Христос воскрес», то ему, вместо «воистину воскрес», ответить: «А у меня двадцать одно!..»
Слыхал он, что после такого дерзкого ответа черт помогает всякому выигрывать в карты. И еще для успеха в картежной игре. Копыто соблюдал одно не очень святое правило: тайком уходил в сарай, украдкой снимал с шеи медный крест и прятал его под пяту в сапог.
Говорят, и это помогает в картежной игре.
И все же не было в его жизни ни одного случая, чтобы он выходил с выигрышем. Свои неудачи он относил за счет того, что самому черту не были нужны его старательные прегрешения. Он даже доходил до того, что был готов продать ради хорошей жизни черту душу. Однако душа у Копыта, видимо, была неважнецкая, и покупателя на нее не находилось.
19. КТО ВЫДУМАЛ ТРЕНОГУ!
ДЕЛО БЫЛО незадолго до революции в селе Устье-Кубенском. Разбогатела от подаяний церковная касса, и поп, на удивление соседним причтам и на радость своим прихожанам, решил приобрести дорогое Евангелие. Знающие люди говорили, что на деньги, затраченные на Евангелие, можно было бы построить в деревне приходскую школу на сорок учеников. Книга большого формата, аршин в длину, на толстой бумаге, каждая страница ее украшена орнаментами. Оклад тяжелый. На верхней крышке в центре Христос, сверкающий золотом. По углам эмалевые, в сиянии разноцветных камней четыре евангелиста, а на нижней золоченой крышке – изображение креста и две застежки для запирания этой массивной книги.
Вес Евангелия превышал пуд, и старику Паше – пономарю – не под силу было выдерживать на руках перед попом такую тяжесть, когда тот читал Евангелие в особо торжественные службы.
Руки у пономаря тряслись от тяжести книги, пот выступал на лбу, и Паша втихомолку поторапливал попа:
– Батюшка, нельзя ли читать побыстрей, боюсь, как бы не уронить на пол священное писание…
Договорились поп с дьяконом, старостой и пономарем, что вообще неудобно держать книгу на руках и стоять пономарю спиной к молящимся. Вся ценная евангельская художественная, позлащенная красота скрывается за спиной пономаря, и ее никто не видит.
Читать с аналоя тоже неудобно: опять-таки блеск божественной книги пропадает втуне.
Из затруднительного положения, помню, вывел попа догадливый сторож Ваня Герасимов. Он был неплохим столяром и сколотил отличную треногу, покрыл лаком, позолотил, где надо, принес в церковь, поставил на край амвона и показал, как удобно будет держаться на треноге святое Евангелие. Словно на выставке, на полном виду у всех.
Духовному причту приглянулось изобретение сторожа. При первом воскресном богослужении поп решил опробовать треногу в деле.
Перед тем как читать Евангелие, дьякон поставил треногу передним упором на край самого амвона.
Потом он вынес из алтаря роскошное Евангелие и раскрыл его на том месте, где была положена широкая шелковая закладка.
Обе крышки, створки или обложки – как угодно называйте – обнажились перед публикой в полном сиянии эмали, позолоты и художественного мастерства неизвестных умельцев.
Выйдя из алтаря, поп распевно начал:
– От Матфея, святого Евангелия, чтение…
Дьякон ответствовал:
– Воньмем…
Публика молча внимала, а некоторые, особенно набожные, незаметно елозя коленями по полу, подбирались ближе, дабы рассмотреть такую сверкающую невидаль. Одна старушка, поднявшись на ноги, хотела поцеловать по очереди всех евангелистов, ей казалось, что это ничуть не помешает попу продолжать чтение. Дочитавши до того места, где сказано: «И взыграша младенец во чреве Марии…» – поп, увидев старушку, пожелавшую облобызать Евангелие, слегка подвинул треногу вперед. Передний упор соскочил с края амвона, тренога грохнулась на пол. Евангелие, весом пуд с гаком, накрыло старушку, упавшую со стоном и мольбой.
По церкви прошел шумок. Растерянный поп, позабыв, где он находится, возопил на весь храм:
– Какая сволочь придумала эту проклятую треногу?!!
Роскошное Евангелие дьякон еле поднял и понес в алтарь.
Треногу и ушибленную старуху вынесли на паперть.
Остаток службы церковной прошел как подобает, и закончился многолетием царствующему дому, коему оставалось царствовать не так уж долго…
20. ТУРКИНЫ ДИСПУТЫ
АЛЕКСЕЙ Турка не помнит, с какого времени перестал быть верующим. Но «для порядка» какие-то нераженькие иконы в избе держал и даже в молебные дни приходил на улицу к водосвятию, чтобы по душам побеседовать с попом.
С дьяконом ему было трудней беседовать, так как дьякон, Никаха Авениров, иногда выпивал с Туркой и в вопросах религии придерживался его «материалистических» взглядов. Поэтому Турка, подготовившись заранее, выбирал своим оппонентом самого протоиерея, довольно пожилого, пропитанного законом божьим старца. Наши попихинские граждане составляли заинтересованную аудиторию. Турка вел разговор аккуратный, не затрагивая чувств верующих:
– Батюшка, отец Василий, – спрашивал он, – скажи, кто самый первый в ад попал?
– Спроси об этом любого школьника, – отвечал поп, – скажут: Каин, убивший брата Авеля, раньше всех прочих угодил в ад.
– А почему же вездесущий бог-Саваоф не отвел руку убийцы и не выхватил у него финку. И жили бы братья припеваючи, как мы с Николахой Бёрдом, поскольку нам делить нечего. Ведь не много добра нажили Каин с Авелем, да и зачем им наживать было, если весь земной шар им принадлежал? Странно и глупо вели себя первые братья, да и господь в ротозеях оказался. Как же он за теперешним бесчисленным миром уследит? Вот люди с тех пор и волтузят друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65