— Отлично! — воскликнул миллионер. — Пока, Гоби.— Всего хорошего, мистер Ван Алдин.— Это очень нужный человек, — сказал миллионер, когда Гоби вышел и вошел секретарь. — В своем деле он мастер.— В каком именно?— Информация. Дай ему двадцать четыре часа, и он раскопает частную жизнь архиепископа Кентерберийского.— Действительно, нужный малый, — с улыбкой заметил Найтон.— Пару раз он оказывал мне услуги, — сказал миллионер. — Ну, а теперь, Найтон, я готов поработать.Следующие несколько часов они занимались делами.В половине первого зазвонил телефон: пришел мистер Кеттеринг. Найтон вопросительно посмотрел на Ван Алдйна.— Пожалуйста, попросите мистера Кеттеринга войти.Секретарь отложил бумаги и направился к двери, где столкнулся с Дереком. Тот посторонился, давая пройти секретарю.— Доброе утро, сэр. Я слышал, вы жаждали меня видеть.Ленивый голос, легкая ирония в тоне воскресили в душе Ван Алдйна воспоминания. Нет, все-таки в Дереке был определенный шарм. Миллионер пристально посмотрел на него. Дереку Кеттерингу было тридцать четыре.Хорошо сложен, смуглое узкое лицо, а котором сохранилось что-то неуловимо мальчишеское.— Заходи, — пригласил его Ван Алдин. — Присаживайся.Кеттеринг легко, погрузил себя в кресло. Он смотрел на тестя с выражением терпеливого удивления.— Давно не видел вас, сэр, — произнес он наконец, — около двух лет, кажется. Руфь видели?— Вчера вечером, — ответил Ван Алдин.— Выглядит неплохо, не так ли? — беззаботно поинтересовался зять.— Полагаю, об этом тебе судить, — сухо ответил миллионер.Дерек поднял брови.— О, иногда мы случайно встречаемся в одном ночном клубе, — невинно произнес он.— Я не собираюсь толковать о кабаках, — сказал Ван Алдин. — Я посоветовал Руфи развестись с тобой.Дерек не дрогнул.— Круто! — пробормотал он. — Ничего, если я закурю?Он зажег сигарету, выпустил клуб дыма и бесстрастно поинтересовался:— И что же Руфь?— Руфь предпочитает последовать моему совету.— Неужели?— И это все, что ты можешь сказать? — Ван Алдин взорвался.Кеттеринг стряхнул пепел в камин.— Думаю, вы понимаете, — он с трудом подбирал слова, — что она делает огромную ошибку.— С твоей точки зрения — несомненно, — мрачно проговорил Ван Алдин.— Не надо переходить на личности. Сейчас я думаю не о себе. Я думаю о Руфи. Вы знаете, что мой бедный старый родитель долго не протянет, все врачи это подтвердили. Руфи лучше дождаться, когда я стану лордом Леконберийским, ведь именно ради этого она вышла за меня.— Я не собираюсь терпеть твои дерзости! — рявкнул Ван Алдин.Дерек Кеттеринг улыбнулся ему, даже не шевельнувшись.— Согласен с вами. Это старомодно. Сегодня титулы ничего не значат. Однако Леконбери — великолепный родовой замок, и в конце концов мы старейшая в Англии фамилия. Руфь огорчится, узнав, что другая женщина, а не она, получила мой титул.— Молодой человек, я не шучу, — сказал Ван Алдин.— Я тоже. Я на мели, и, если Руфь. разведется со мной, я попаду в долговую яму. Она ждала десять лет, почему не подождать еще немного? Я даю слово чести: старик доживает последние месяцы, и будет обидно, если Руфь не получит того, ради чего она за меня вышла.— Ты и впрямь думаешь, что моя дочь вышла за тебя замуж ради твоего титула и положения?— А вы думаете, из-за огромной любви? — Дерек Кеттеринг засмеялся, но отнюдь не веселым смехом.— Я помню, — тихо произнес Ван Алдин, — что десять лет назад ты рассуждал иначе.— Правда? Хотя, наверное. Руфь была очень красивой, она напоминала мне ангела или святую — словом, то, что стоит в церковной нише. А я, смешно сказать, мечтал начать новую жизнь, остепениться, жить в высочайших традициях старинного английского рода, с женой, которая любила бы меня.И он снова засмеялся, но еще более невесело.— Но вы, наверно, не верите мне?— Не сомневаюсь, что ты женился на Руфи ради ее денег, — уверенно ответил Ван Алдин.— И что она вышла за меня по любви? — иронически проговорил Дерек.— Конечно.Дерек Кеттеринг минуту-другую смотрел на него, затем удовлетворенно кивнул.— Вижу, вы верите в это. Впрочем, как и я в свое время. Но уверяю вас, мой дорогой тесть, очень скоро мое заблуждение было рассеяно.— Я не знаю, к чему ты клонишь, и не хочу знать. Ты здорово мучил Руфь.— Да, — равнодушно согласился Дерек. — Но она же как кремень. Она — ваша дочь. С виду овечка, а внутри — кремень. Вы тяжелый человек, но Руфь, уверяю вас, еще тяжелее. Вы хотя бы одно существо любите больше, чем себя. Руфь никогда никого не любила и не будет любить.— Довольно, — прервал его Ван Алдин. — Я позвал тебя, чтобы сообщить, что я намерен делать. Моя дочь заслужила немного счастья, знай это, как и то, что за ней стою я.Дерек Кеттеринг подошел к камину, швырнул сигарету. Когда он заговорил, голос его был очень спокойным.— Что вы имеете в виду?— Я имею в виду, — ответил Ван Алдин, — что тебе не стоит пытаться раздувать это дело.— Это угроза?— Понимай это как угодно, — отрезал. Ван Алдин.Кеттеринг придвинул кресло к столу. Сел прямо напротив миллионера.— И вы думаете, — спросил он, — что только ради вашего спокойствия я не буду поднимать шума?— Не вздумай встать на моем пути! Глупец! Расспроси своих адвокатов, они все растолкуют тебе. Твои похождения известны всему Лондону.— Руфь что, злится из-за Мирель? Это очень глупо. Я же не обращаю внимания на то, с кем она дружит.— Что ты хочешь этим сказать? — разгневанно спросил Ван Алдин.— Я вижу, вы ничего не знаете, сэр. — Дерек Кеттеринг рассмеялся. — Вы пребываете в неведении.Он взял шляпу и трость и направился к двери.— Давать советы не в моих правилах. — Он сделал паузу. — Но я бы хотел, чтобы ваша дочь была честной с вами — своим отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9