– Задней их частью, мой друг, задней – как ты и советовал! Собирайся, мы едем в горы!Через четверть часа они уже двигались к вершине, на которой была высечена статуя Сата-Прародителя. Блейд ехал на своем белоснежном жеребце, Лартак и его слуги – на смирных кобылках. Тропа оказалась вполне приличной, и лошади могли пройти по ней пара ми.– Мы доберемся до карниза на уровне локтя святого изваяния, – сообщил мудрец. – Дальше надо будет немного пройти пешком.– Божественный Сат не возражает против твоих ученых занятий? – улыбнулся Блейд.– Ни в коей мере! Моя мастерская находится в древних катакомбах прямо над его теменем, и именно там мне в голову приходят самые светлые мысли.– Думаю, Сат в этом не повинен.– Может быть, может быть… – глаза Лартака под седыми бровями весело блеснули. – Я думаю, древняя вера принесла меотам немало вреда, однако Сат заповедал уважать знание. Тут ему в здравом смысле не откажешь!– Что еще он повелел своему народу? Это все где-то записано?– Да, конечно! Есть священные книги – в храмах, у жрецов. Кое-что известно всем, даже рабам заповеди покорности, чистоты крови… В некоторые вещи посвящают только меотов… Но тайная часть неведома даже мне. За этим следят жрецы, и главный из них – наш великий царь Дасмон, десница Сата.Блейд кивнул, припомнив свои долгие разговоры с Фаррой. Значит, он правильно догадался религиозная традиция Меотиды имела эзотерическую сторону, недоступную чужакам. А самое тайное не знали даже такие мудрые люди, как старец Лартак… Но, возможно, он согласился бы рассказать о том, что жрецы говорят меотам?Он повернулся к мудрецу, но тот, окинув спутника проницательным взглядом, поднял руку.– Догадываюсь, о чем ты хочешь спросить. Но сначала скажи: намерен ли ты продолжать свое путешествие или хочешь остаться у нас навсегда?!– Хмм… – Блейд потрепал пышную гриву своего жеребца. – Меотида – прекрасная страна, отец мой, но рано или поздно я намерен продолжить путь.– Вот видишь… Тогда тебе лучше не знать всего того, что заповедал Сат своим детям. Если бы ты остался… да, остался, превратившись в одного из нас, восприняв наш образ жизни… Это было бы другое дело. Ты должен был бы отправиться в храм – с соизволения властей, разумеется, – и принести клятву Сату. Ну, а после этого жрец прочел бы тебе наставление… что ты можешь делать, и чего не можешь. Однако, – Лартак улыбнулся с легкой примесью грусти, – насколько я знаю тебя, наши законы тебе не подойдут.– Почему же, отец мой?– Видишь ли, я – ученый я изучал обычаи других стран, я был в Райне и в государствах Айталы… даже в далеком Осролате. Странствия расширяют кругозор, и я могу размышлять о запретном без повязки на глазах. Так вот, страны, которые я повидал или о которых слышал, как о твоем Альбионе, сильно различаются климатом, обычаями, богатством… однако есть нечто общее, что их объединяет. В Меотиде же все иначе, так что знатный райнитский нобиль, осролатский купец и последний мусорщик из городов Айталы быстрее сговорятся с диким фраком, чем с любым из наших мужчин.– Ты говоришь загадками, мудрейший, – Блейд откинулся в седле, разглядывая надвигавшуюся громаду горного склона. Они поднялись уже до середины бедра Сата– Тогда оставим это, – Лартак передернул плечами и сменил тему. – Лучше расскажи, чем ты занимался в последние дни– Обучал девушек… беседовал с принцем… осматривал дворец… Кажется, я говорил тебе, что познакомился с устами царя, почтеннейшим Зириподом? – Старец кивнул, сведя в линию седые брови. – Так вот, я снова его встретил… вчера… нет, позавчера, в той галерее, что украшена моделями кораблей. Он спрашивал, когда же я соизволю навестить его. И вид у него был какой-то странный… будто он позабыл пообедать в тот день– Не советую тебе принимать его приглашение, заметил старец. – Опасный человек, очень опасный… воистину, глас царя… второе лицо в стране после великого Дасмона. Лучше тебе не сближаться с ним.– Но принц сказал, что я свободен, – возразил Блейд. – И у меня хватит серебра, чтобы отправиться в Райну на самом большом корабле из тех, что стоят в порту.– Ах, сын мой, сын мой… – Лартак укоризненно покачал головой. – Я полагал, что ты лучше ведаешь пути душ людских… Пойми, Тархион – мальчик… юноша, воспитанный в строгости и еще не вкусивший сладости власти и соблазна вседозволенности… Он колеблется, он боится, он размышляет… Но зрелый муж, привыкший к подчинению, не станет играть с тобой в жмурки. И ты можешь вдруг обнаружить, что все ворота, все выходы из страны для тебя закрыты. Тогда, – мудрец вытянул руку в сторону тропы, уже переходившей в довольно широкий карниз, – вспомни про то, что мы сейчас увидим. В конце концов, должен же кто-то испытать мою птицу! Рабы тупы, я слишком стар, а ты – самый подходящий человек для этого дела!Если не считать последнего предложения, открывавшего перед разведчиком лазейку для тайного бегства, слова Лартака были весьма смутными. Они миновали карниз, спешились и, оставив одного раба с лошадьми, втроем поднялись к пещере. Оставшуюся часть дороги мудрейший философ и механик молчал.Они проникли в подземную мастерскую через невысокий проход, вырубленный в скале, у которого кончалась тропа. За ним шел недлинный коридор, открывавшийся в довольно просторный зал; его освещали два окна в восточной стене. Здесь высились верстаки с бронзовыми и стальными инструментами, а в дальнем конце громоздились деревянные бруски и рейки, на которых лежали рулоны пленки из рыбьего пузыря. Пахло тут лаком, древесной стружкой и йодистыми морскими испарениями, смешанными с ароматом сухих трав, висевших под потолком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57