Это, кстати, говорит о том, что сама система организации производства, экономика, социальные иерархии находятся в кризисном состоянии. И вот тут мы находим ответ на вопрос о принципиальном отличии демократии от тоталитаризма. Почему одно вмешательство масс в политику означает демократию, а другое - манипуляцию? Там, где массы консолидированы, они способны к социальной самоорганизации, у них сформированы интересы, и на основе своих интересов они образуют профсоюзы, партии. Мобилизация, даже если производится по призыву сверху, происходит снизу и изнутри.
Тоталитаризм объединяет массы не просто сверху, но и извне, в той или иной мере искусственно. И в этом смысле, вопреки либеральному взгляду, в СССР тоталитаризм сталинский был, в отличие от нацистского тоталитаризма в Германии, непоследовательным, не до конца тоталитарным, ибо вырос он из массовых организаций, созданных самими трудящимися в ходе революции, другое дело, что массы потеряли контроль над этими организациями.
Понятно, что тоталитаризм превращается в «закрытое общество». Но идеология здесь ни при чем. Просто мы имеем дело со структурой, крайне уязвимой для внешних воздействий. Если мы имеем организацию, объединенную изнутри, то наличие внешних воздействий не является большой проблемой. Другое дело, если мобилизация масс происходит в демократических формах, но по совершенно иной логике. В этом случае любая «чуждая» идеология может иметь такое же воздействие на народ, отвыкший от самоорганизации, как и привычная система ценностей. Собственно, это мы и видели на излете советской истории, когда западная пропаганда вдруг начала иметь на наших людей какое-то феноменальное, почти магическое воздействие. В обществе, приученном к демократии, достигнуть такой эффективности пропаганде удается крайне редко.
Понятно, что, защищая население от проникновения враждебной идеологии «вовнутрь», власть постоянно стремится продемонстрировать существование внешнего врага, от которого общество защищаться должно не само, а с помощью самой же системы тоталитарной власти.
Вопрос о том, кто контролирует средства массовой информации, становится абсолютно принципиальным. Потому тоталитаризм действительно в управленческом плане нуждается в единой идеологии и единой пропагандистской системе. И пропагандистская система сама по себе становится фактором управления и организации общества.
Чем менее общество организовано, тем сильнее оно испытывает объективную потребность в тоталитарном типе руководства. Однако если для буржуазного порядка подобное положение дел является пусть и болезненным, но по-своему естественным состоянием (в условиях слабости или кризиса либеральных капиталистических институтов), то для социалистического проекта использование тоталитарных методов оборачивается катастрофой, поскольку противоречит самой основной задаче социализма - построения нового общества на основе самоорганизации и самоуправления масс.
Не случайно поэтому, что все революционные режимы, заходившие в тупик тоталитаризма, кончали плохо. Буржуазный вариант тоталитаризма, как правило, удавалось уничтожить лишь силой оружия. Коммунистический тоталитаризм разрушался сам, под тяжестью собственных противоречий.

Гражданское общество

Противовесом тоталитаризму в либеральной теории является не только демократия. В конечном счете, как мы видели, формальные признаки демократии и тоталитаризма слишком часто совпадают. Даже если сказать, что при тоталитаризме существует, скажем, только одна партия и одна федерация профсоюзов, то сразу бросается в глаза, что в Восточной Германии, Чехословакии и Польше во времена коммунистического режима существовало несколько официальных партий, а в Британии исторически сложилась единая профсоюзная федерация, с которой, кстати, и была скопирована советская профсоюзная система (ВЦСПС).
Более существенным отличием между демократическими и тоталитарными системами является существование гражданского общества. При этом подчеркивается, что под властью авторитарных режимов гражданское общество все же получает возможности для развития, а при тоталитаризме - нет.
Но что такое гражданское общество?
Термин «гражданское общество» - от Канта и Гегеля. Гегель ввел это понятие в современную политическую науку. Маркс и Гегель употребляют термин «гражданское общество» (Burgergesellschaft) примерно одинаково. Гегелевское представление о гражданском обществе основывается на том, что индивидуум, имеющий частный интерес, реализует его в общественной, политической и правовой сфере. По-немецки даже слова совпадают: Burgergesellschaft - одновременно и гражданское общество, и буржуазное общество, и даже просто сообщество бюргеров, обывателей. Только в XX веке, чтобы снять двусмысленность, вводят параллельный термин - Zivielgesellschaft.
Соревнование ради самореализации частных интересов составляет суть общественной жизни. Маркс воспринял гегелевскую концепцию, но переосмыслил ее. К подобному гражданскому обществу он относится однозначно негативно. В гражданском обществе, описанном Гегелем, действую индивид сугубо буржуазный. Индивид, который формирует свой интерес исключительно как интерес частный. Таким образом, гражданское общество для Маркса, как и для Гегеля, - это не сфера взаимодействия коллективных интересов. И в сущности, это вполне соответствует положению дел в буржуазном обществе, которое застал Маркс в середине XIX века.
Гражданское общество действительно сложилось именно как буржуазное, порожденное рыночной системой отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181