Из каюты выскочил испуганный поборник истины с пузатой бутылкой… Его не так встревожили айсберги, не угрожавшие сейчас «Синей птице», как мачты, реи, ванты, палуба и даже штурвальное колесо, покрытые льдом. Судно зарывалось носом в волну, вода шумно заливала палубу и, подмерзая, оставляла корочки льда.
Начиналось обледенение корабля, превращавшее его в плавучий гроб. Барон кинул за борт почтовую бутылку, запечатанную сургучом с оттиском своего фамильного герба. Очередная глава мемуаров отчалила в неизвестность…
Кто знает – выловит ли ее какой-нибудь моряк или случайно подберет на морском берегу озорной мальчишка?.. А быть может, «почтовый голубь моряков» будет проглочен прожорливой акулой?.. А что если пузатую бутылку от ямайского рома вдребезги разобьет прибой о прибрежные скалы?..
Но не это волновало Мюнхаузена. Он думал о другом… Обледенение судна грозило скорой и неизбежной гибелью. Дорога была каждая минута. Карл Фридрих Иероним лихорадочно орудовал топором, скалывая лед с палубы… Но что может сделать один человек, когда команда – весь экипаж не могут справиться с этим бедствием в высоких широтах. Ледяные порывы норд-веста срывали серую пену с гребней длинных волн и несли водяную пыль, обмерзавшую на такелаже, на бортах и на палубе.
Изнемогая от усталости, поняв безнадежность своих усилий, барон бросил топор. «Бесполезно…» – подумал он и поплелся в каюту.
На плавучей льдине прогуливался белый медведь. Поборник истины заметил его и, боясь вспугнуть, пополз по ледяной палубе за ружьем.
«Жир… шкура… мясо…» – все это беспорядочно теснилось в его голове, но, когда он уже появился с винчестером, льдину с медведем отнесло настолько далеко, что стрелять было рискованно и… можно было лишиться последнего патрона. Нужно было выждать более благоприятный момент.
Мюнхаузен занял позицию на баке, поеживаясь от холода, дул на окоченевшие пальцы и растирал их, чтобы вернее нажать на курок.
В просвете между клочьями тумана показалось какое-то судно с четырехугольными парусами. Карл уже хотел было выстрелить, но на всякий случай, вытащив из кармана камзола подзорную трубу, навел ее и обомлел…
На корме было выжжено название судна – «Летучий голландец».
Легендарная шхуна промелькнула и тотчас растаяла в мглистом тумане… Хотя Мюнхаузен и не был суеверным человеком, но в его трагическом положении любой моряк если бы не испугался, то во всяком случае задумался.
«Летучий голландец»… Вряд ли барон при всей своей безудержной фантазии мог вообразить, что на этом корабле-призраке находились его друзья… Но мало того, на борту «Летучего голландца» шел жаркий спор: продолжать ли плавание и поиски судов, пропавших без вести?..
Решение этого вопроса могло благоприятно или же пагубно отразиться на судьбе поборника истины.
Артур Грэй, постучав председательским молотком из черного дерева, встал и обратился к своим друзьям:
– Капитаны! Ночь на исходе. К сожалению, наше плавание на этот раз было не столь успешно, как трагично. Мы потеряли во время шторма своего друга Карла Фридриха Иеронима Мюнхаузена. Нам не удалось встретить ни одного корабля-призрака! Мы в эту ночь не вырвали у океана ни одной тайны. Барометр падает. Туман сгущается. И скоро Наступит рассвет. Мы дали слово старому боцману Жану Ригалю, сторожу музея, вернуть судно до первого крика петухов. И мы должны сдержать свое капитанское слово. Я предлагаю вернуться в порт Торонто и оттуда взять курс к причалу нашей библиотеки.
– Вернуться с пустыми руками? – пылко возразил Дик Сэнд.
– Дорогой Дик, стоит ли снова начинать спор? – учтиво произнес капитан Немо. – Давайте голосовать!..
– Кто за то, чтобы вернуться в Торонто и взять курс на книжные полки? – твердо и ясно поставил вопрос Артур Грэй. – Прошу поднять руки.
Все подняли руки, кроме Дика Сэнда.
– Один голос против шести… – подвел итог капитан галиота «Секрет».
И вскоре «Летучий голландец», так напугавший Мюнхаузена, уходил под всеми парусами курсом крутой бейдевинд левого галса.
* * *
Последние щепки догорали в железной печурке. Карл Фридрих Иероним, обмакнув гусиное перо в чернильницу, писал: «…Неужели легенда о «Летучем голландце» – не легенда?! Где я его встретил? Координаты неизвестны. Я не знаю ни широты, ни долготы, на которой дрейфует «Синяя птица» – корабль-призрак. Мне пока еще не удалось раскрыть его тайну. Но я думаю…»
Мюнхаузен надолго задумался. Огонь в печке погас. Становилось холоднее. Изо рта шел пар.
«…Сентября семнадцатого числа… Огонь в печке погас. Судно обледенело. Надежды на спасение нет…»
Поборник истины не знал, что записка такого же содержания в деревянной рамке висела рядом со спасательным кругом с надписью «Синяя птица» в музее морских катастроф на борту «Летучего голландца».
Страшный удар потряс судно. Мюнхаузен свалился с кресла. Чернильница полетела со стола, заливая фиолетовыми чернилами пол.
Подводная ледяная глыба айсберга пробила днище судна.
Барон выскочил из каюты, кинулся на палубу и, услыхав шум в трюме, быстро спустился по трапу вниз… Вода, хлынувшая в пробоину, заполнила трюм «Синей птицы»… «Конец!..» – подумал невольный пассажир корабля-призрака, поднимаясь на обледеневшую палубу… окинул взглядом опустевшие кильблоки, на которых когда-то дожидались рокового часа спасательные шлюпки. И, видимо, дождались!.. Но когда?.. Где?.. При каких обстоятельствах?.. Удалось ли кому-либо из экипажа «Синей птицы» спастись?..
Мюнхаузен вернулся в каюту. Кенкет – масляная свеча на кронштейне с противовесом, привинченная к внутренней переборке, несмотря на качку, всегда оставалась в вертикальном положении, благодаря шарниру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98