Она решительно направилась к Шайлер. Может, ей удастся пресечь это все в корне и дурацкая интрижка Джека не приведет к серьезным последствиям.
- Шайлер, можно тебя на минутку? - спросила Мими.
Шайлер отослала двух своих кураторов, и они отошли в тихий уголок.
- Чего тебе?
Мими решила сразу брать быка за рога.
- Я знаю, что у вас с моим братом.
- Что ты имеешь в виду?
Шайлер пыталась сохранять спокойствие, но Мими чувствовала ее тревогу. Она была права. Да, черт подери, права! Мерзавка даже не пыталась ничего отрицать. Они были вместе. Насколько далеко у них все зашло? У Мими упало сердце. Она говорила себе, что не собирается ревновать к какой-то шавке. Но вызывающий вид Шайлер вызвал у нее прямо противоположные чувства.
Шайлер не выглядела ни отрезвившейся, ни слабой, ни смущенной. Скулящая полукровка, что подпрыгивала от испуга, стоило лишь цыкнуть на нее, исчезла. Как исчезла и та девчонка, что безответно втюрилась в великого Джека Форса. Мими отчетливо видела Шайлер. Перед ней была девушка, уверенная в том, что она любима. Девушка, знающая, что его сердце у нее в руках. На мгновение Мими страстно пожелала, чтобы Серебряная кровь уволокла Шайлер в преисподнюю.
- Ты осознаешь, что ты делаешь с Джеком?
- О чем ты?
Мими крепко схватила Шайлер за предплечье.
- Подумай о своей матери. Как ты полагаешь, почему Аллегра находится в коме? Почему она бессмертна, но не умирает? Она ни на что не пригодна, она уничтожена. Ты хочешь этого для него?
- Не впутывай в это мою мать! - произнесла Шайлер угрожающим тоном и стряхнула с себя руку Мими. - Ты ничего о ней не знаешь!
- Еще как знаю! Я живу куда дольше тебя.
Лицо Мими изменилось, и на мгновение перед Шайлер промелькнули все те женщины, которыми когда-то была Маделайн Форс: египетская царица, французская дворянка, дерзкая переселенка, осваивающая Новый Свет, хозяйка дома в Ньюпорте - все они были так красивы, что дух захватывало, и у всех были все те же зеленые глаза.
- Ты не понимаешь сути уз, - прошептала Мими. Вокруг суетились модельер и члены его команды, внося завершающие поправки в наряды. - Мы с Джеком - единое целое. Отобрать его у меня - это все равно что содрать с него кожу. Он нуждается во мне. Если он возобновит узы, он сделается сильнее и полностью овладеет своими воспоминаниями. Он достигнет расцвета сил.
- А если нет? - с вызовом бросила Шайлер.
- Тогда можешь зарезервировать для него место в той больнице, которую до сих пор продолжает навещать мой отец. Дура! Это тебе не какая-нибудь идиотская школьная игра!
«Это жизнь и смерть. Ангелы и демоны. Узы - это закон. Мы созданы из одной и той же темной материи».
Мими подумала все это, но вслух не произнесла. Она видела, что Шайлер не может - или не хочет - это осознать. Шайлер - новорожденная. Она не понимает строгости и неумолимости бессмертия. Сурового и нерушимого образа действия их народа.
- Я тебе не верю.
- Я и не ожидала, что ты поверишь. - Судя по ее виду, Мими внезапно выдохлась. - Но если ты любишь его, Шайлер, отпусти его. Освободи его. Скажи, что он тебе больше не нужен. Только так он сможет уйти.
Шайлер покачала головой. Вокруг модели выстраивались в ряд, а Рольф то подкалывал кому-то подол, то закреплял складку. В зале погас свет. Шоу должно было вот-вот начаться. Один из костюмеров Шайлер быстро отрезал торчащую из рукава ее жакета нитку.
- Я не могу это сделать. Не могу лгать.
Мими, не спрашивая разрешения, отпила шампанского из бокала Шайлер.
- Тогда Джек погиб.
ГЛАВА 16
В прошлом году во время своей осенней презентации Рольф Морган заставил зрителей расхаживать по подиуму, а модели сидели в первом ряду и делали вид, будто ведут какие-то записи. Этот трюк настолько очаровал прессу, что Морган твердо решил придумать еще какой-нибудь занятный ход. В этом году шоу должно было идти задом наперед: начаться с выхода модельера к публике и показа великолепных бальных платьев, а завершиться повседневной одеждой в спортивном стиле.
Оркестр громоподобно заиграл «Спейс оддити», и на сцену вышел Рольф, сорвав бурю аплодисментов. Он вернулся за кулисы с букетом роз, сияющий и полный энергии. Шайлер увидела, как Сайрес, ведущий шоу, повел Блисс в начало шеренги. Черное кружевное платье с корсетом было гвоздем программы, завершающим показ, но теперь, в соответствии с идеей модельера, оно его открывало. Шайлер помахала Блисс рукой, чтобы подбодрить подругу. Она знала, что Блисс до сих пор немного побаивается подиума, - и действительно, та сейчас напоминала испуганного жеребенка, и ее руки, лежащие на бедрах, чуть-чуть дрожали.
Блисс вернулась несколько минут спустя; на лице ее сияла улыбка облегчения.
- Там просто сумасшедший дом какой-то! - выпалила она, обращаясь к Шайлер, прежде чем ее стремительно увлекли прочь, переодеваться в другой наряд.
Шайлер улыбнулась в ответ и подумала, что будет рада, когда все это закончится и она наконец-то сможет снова надеть собственную одежду: мужскую оксфордскую рубашку, черные леггинсы и ботинки с раздвоенным каблуком, которые она отрыла в секонд-хенде.
Девушки в готических прогулочных платьях вышли на подиум, и Сайрес провел Шайлер вперед. Она должна была идти следующей.
- Не забудь: когда дойдешь до конца подиума - одна поза, вторая поза, бам! - и возвращаешься обратно.
Шайлер кивнула. Она глубоко вздохнула и вышла из-за кулис. Подниматься на подиум - это было все равно что подниматься на луну. Ты выходишь из безобразной реальности закулисья, заполненной болтовней, английскими булавками, мешаниной одежных стоек и распотрошенных коробок с аксессуарами под яркий белый свет сцены и слепящие вспышки сотен фотоаппаратов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59