Атмосфера в зале наэлектризовалась; там царил истерический шум, достойный лучших рок-концертов. Выкрики и гиканье с задних рядов подзаводили оркестр играть быстрее и громче, а модели напускали на себя максимально надменный вид. Шайлер даже не заметила восседающих в первом ряду мрачных редакторов и принарядившихся знаменитостей. Она была полностью сосредоточена на том, чтобы переставлять ноги, одну за другой, и не выглядеть дурой.
Она добралась до точки поворота в конце подиума и изобразила требуемые от нее позы, сперва повернувшись налево и подав бедро вперед, а затем развернувшись направо. И как раз в тот момент, когда девушка готова была исполнить поворот кругом, в сознание ее проник настойчивый мощный сигнал. Это была бессвязная и свирепая ненависть. Неожиданность и сила этого сигнала были настолько велики, что Шайлер застыла на полушаге, пошатнулась и зацепилась за собственный каблук. Зрители в первом ряду громко ахнули.
Шайлер была сбита с толку и подавлена. Кто-то - или что-то - жестоко вломился в ее сознание. Девушка тут же распознала манипуляцию, но та оказалась еще более мощной и злобной, чем исходившая недавно от Дилана. Это было непростительное злоупотребление; Шайлер почувствовала себя оскверненной и обнаженной. Ее охватил ужас. Ей необходимо было убраться отсюда. На то, чтобы уйти с подиума как полагается, не было времени. Шайлер спрыгнула с помоста и приземлилась в рядах, отведенных для фотографов. Она точно знала, куда отправится сейчас.
- Простите! - бросила Шайлер невезучему фотографу-энтузиасту, которому отдавила ногу.
Она помчалась сквозь толпу, к замешательству персонала и восторгу зрителей, решивших, что это часть представления. На ходу она услышала возглас за кулисами:
- Эй! Что это она придумала? А ну верните ее!
Завтра все газеты разразятся историями о том, как на шоу Рольфа Моргана модель сбежала с подиума, но в данный момент Шайлер было наплевать и на газеты, и на своего букера, и на самого Рольфа.
«Что это было?» - думала она. Ей чудилось, что сердце ее вот-вот разорвется от страха, пока она мчалась по Вест-Сайдскому шоссе, двигаясь быстрее, чем любой здешний транспорт. Что это было?! К тому моменту, как она добралась до обветшалого дома на Риверсайд-драйв, тошнотворное, оскверняющее ощущение слегка ослабело.
Дом уже не выглядел таким запущенным, как прежде, благодаря недавно устроенному Лоуренсом ремонту. Каменные ступени были чисто выметены, граффити на двери закрашены, а к горгульям вернулось былое достоинство.
Когда Шайлер вошла в дедушкин кабинет, Лоуренс укладывал папки с бумагами в кожаный дипломат. Девушка заметила, что за тот месяц, что они пробыли в разлуке, дед постарел. В львиной гриве прибавилось седины, а вокруг глаз пролегли новые морщины.
Лоуренс был Бессмертным, одним из тех редких вампиров, которые не отдыхали, не проходили сквозь цикл перевоплощений. Он сохранял одну и ту же физическую оболочку на протяжении столетий. Он способен был выглядеть таким же юным, как Шайлер, но сегодня вечером сутулился так, словно на плечи его давило бремя тысячелетий. Впервые за все то время, что Шайлер знала его, он выглядел древним. Он не походил на человека двадцать первого столетия. Если судить по его виду, он вполне мог бы присутствовать при том, как Моисея положили в корзину и пустили по водам реки.
- Шайлер! Какой приятный сюрприз! - произнес Лоуренс, хотя не похоже было, чтобы появление внучки удивило его.
- Куда ты собрался? - спросила она вместо ответа, заметив рядом со столом потрепанный чемодан Лоуренса, набитый вещами и перетянутый ремнями.
- В Рио, - отозвался он. - Там произошло сильное землетрясение. Ты видела новости? - Лоуренс махнул рукой в сторону телевизора, недавно установленного в его кабинете.
Камеры показывали город, охваченный пламенем; целые дома превратились в груды обломков. При виде подобного опустошения Шайлер вознесла короткую молитву.
- Дедушка, со мной что-то случилось. Всего несколько минут назад.
Она описала свои ощущения, уверенность в присутствии некоего неимоверного зла. Оно длилось лишь краткий миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Шайлер почувствовала себя оскверненной с головы до ног.
- Так значит, ты тоже это почувствовала?
- Что это было? - Шайлер передернуло. - Это было... омерзительно, - произнесла она, хотя «омерзительно» казалось слишком слабым словом для той невнятной враждебности, что обрушилась на нее.
Лоуренс жестом велел ей сесть, а сам продолжил просматривать бумаги.
- Ты во время занятий еще не добралась до Корковадо?
- Я знаю, что она находится в Рио... в Бразилии, - нерешительно произнесла девушка.
Она не очень-то продвинулась в изучении тех материалов, что задал ей Лоуренс. Это было глупо, но в глубине души Шайлер казалось, что дедушка отчасти виноват в том, что она оказалась в нынешней ситуации, и в раздражении она отмахнулась от его указания освежить в памяти историю Голубой крови. Лоуренс всучил ей для прочтения копии древних, некогда запрещенных текстов: историю Кроатана, до последнего времени исключенную из официальных хроник.
Если Лоуренс и рассердился, он никак этого не показал. Вместо этого он терпеливо - как университетский профессор, которым некогда был, - объяснил:
- Корковадо - это место силы, источник энергии, изначальный источник, из которого мы, вампиры, черпаем силу земли. Наше бессмертие проистекает из гармонического слияния с изначальной субстанцией жизни. Это дар, который мы сохранили даже после изгнания.
На экране телевизора тем временем появилась знаменитая статуя Христа Спасителя, возвышающегося над городом на своем пьедестале на горе Корковадо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59