— Так я варю пасту или нет?
— Да... Нет. Мальчики уже поужинали? Ну, тогда поешь с ними. Прости. Мне еще нужно поговорить с капитаном Маэстренжело. Собираюсь позвонить ему сейчас. Нет-нет, потому что, быть может, мне придется туда съездить. Ты же знаешь, что он будет на месте, он никогда не уходит с работы раньше половины десятого или десяти. Ты права, ему следует...
В полицейском управлении на Борго-Оньиссанти было тихо. Когда инспектор поднимался по каменной лестнице, кто-то вышел из стеклянных дверей дежурной части, откуда, словно из улья, донеслось тихое жужжание. Двери захлопнулись, и вновь воцарилась тишина. На этаже инспектор прошел по коридору, выложенному темно-красной блестящей плиткой. В окна слева на другом конце неосвещенной крытой галереи он видел комнату отдыха, где горел свет и играли в настольный теннис четверо парней в белых футболках. Даже в этот поздний час было слишком жарко для такой беготни.
Остановившись у большого фикуса, инспектор постучал в дверь из светлого дуба, установленную в каменной арке. Кабинет капитана вполне мог располагаться в монашеской келье. Инспектора раздражало, когда Тереза начинала расписывать, какой капитан красавец, но никуда не денешься, надо признать, что она была права. Он непременно дослужится до генерала, но ему надо больше заниматься собой, улыбаться хоть иногда. Даже прокурор говорил об этом.
— Входите. — Как всегда, серьезен. Как всегда, на месте. Когда он нужен, он всегда на месте. Надежный, как скала, внимательный серьезный хороший человек. — А, Гварначча... Я как раз о вас думал.
И по какой-то непонятной причине на долю секунды капитан улыбнулся, и его смуглое лицо просветлело. Словно солнце выглянуло из-за облаков и тут же спряталось обратно.
Инспектор неподвижно сидел у капитана в кабинете, положив руки на колени, в ожидании, когда Маэстренжело разложит все, чем они располагают, по полочкам. Возможно, ему не следовало ради этого отнимать у капитана время, но, разговаривая по телефону, невозможно понять, что человек действительно имеет в виду.
— Мне кажется, Гварначча, вы перестраховываетесь.
— Вы так считаете? Я было тоже так решил, но подумал, что все-таки лучше все вам рассказать. Сэр Кристофер очень важный иностранец. А вдруг этот молодой человек прав, и в августе произойдет ограбление, после того как мы приезжали по поводу этих безделушек, и ведь он нас предупредил... То есть я хочу сказать, если кто-то из них пытается в некотором роде втереть очки сэру Кристоферу...
— Нам они тоже втирают очки, так?
— Ну да. Должен признаться, вся эта история кажется мне немного странной.
— И вы невзлюбили Портеуса.
— Нет-нет... Я не об этом. Дело в том, что... Да, вы правы. Он мне не понравился. Но, в любом случае, это лишь одна сторона вопроса. Другая сторона касается того, что я чувствую... Дело Хирш...
— Да, я знаю, прокурор очень доволен тем, как вы ведете расследование.
— Это очень любезно с его стороны, но, думаю, он не понимает, насколько неправильно я поступил, что не сходил к ней домой, как обещал, и я не хочу снова повторять ту же ошибку. — Инспектор провел рукой по лицу. Он устал, был голоден. Ему не следовало сюда приходить. Какой толк?
— Но вы же не воображаете, что ваш визит и короткая беседа с этой женщиной могли повлиять на дальнейшие события?
— Нет, конечно нет. Я уже утешал себя этим, нет. То есть да. Можно было повлиять. Ведь здесь замешан Ринальди. Быть может, если бы он увидел, как я поднимаюсь по лестнице, он не стал бы рисковать. Нет-нет... вы правы. Только я постоянно ошибаюсь и принимаю неправильные решения. Теперь еще эта история с албанской девочкой, все обернулось очень печально. Если бы я...
— Если бы вы поступили правильно, воображаете вы, проблема албанских иммигрантов была бы решена в тот же вечер. Вы это хотите сказать? Как, кстати, состояние девушки?
— Ее снова оперировали. Ринальди звонил кому-нибудь?
— Нет. К сожалению, никаких сообщений с поста прослушивания.
— Я так и думал. Из дома он выходил?
— Нет. На некоторое время вернулся в магазин, а потом снова заперся в квартире. Наш человек видел, как он открывал ставни на втором этаже. Если он куда-то пойдет, вы, инспектор, первым узнаете об этом.
— Для меня он слишком умен.
Откинувшись в кресле, капитан сурово взглянул на инспектора:
— Как я уже сказал, прокурор придерживается иного мнения.
Инспектору хотелось сказать: «Вы не должны создавать у людей неправильное представление обо мне, чтобы потом не разочаровывать их. Так нельзя». Но он так сильно уважал своего начальника, что не решился открыто ему возражать. Насупившись, инспектор уставился на носок своего левого ботинка и сказал:
— Он собирается завтра допросить этих двух грузчиков, Фаласки и Джусти. Думаю, он сможет во всем разобраться.
— Я думал, вы уже все из них вытащили. По приказу Ринальди они на улице вырвали у Хирш из рук сумочку и, заполучив ключи от квартиры, забрались к ней, чтобы испугать ее.
— О да. Именно так, да. Они говорят, Ринальди велел угрозами заставить ее выдать им код сейфа, они должны были забрать все содержимое сейфа: папку с документами с надписью «ГОТ. ДОК.», ее телефонную книжку и все видеокассеты, какие смогут найти. У меня на столе лежит протокол о вскрытии, но он, боюсь, не поможет восстановить обстоятельства ее внезапной смерти у них на руках...
Пару минут капитан ждал от инспектора продолжения, однако тот молчал, и тогда Маэстренжело сказал:
— Я не уверен, что улавливаю смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75