У женщины были ярко выраженные, но привлекательные черты инки: тяжелая надбровная дуга, прямой ровный нос в сочетании с высокими скулами, очень смуглая кожа. Кэтрин подумала, что ей лет тридцать пять.– Hola senora – habla ingles?Женщина не реагировала. Кэтрин продолжила:– Nosotros somos los amigos de Miguel Flores.При упоминании имени Флореса на лице женщины мелькнула тень узнавания. Оно тотчас стало чуть более открытым и в то же время ранимым.– Ustedes conocian a Miguel? – Вы знали Мигеля?Кэтрин было страшно неловко за свое вторжение в горе женщины.– Si, senora. Мы искренне соболезнуем вашей потере.Рутерфорд молча наблюдал за неспешным развитием деликатной сцены.Наконец, после почти минутной паузы, прогремела дверная цепочка, и женщина, обеспокоенно оглядев улицу, впустила их в дом. Захлопнув и заперев за ними дверь, она позвала кого-то из глубины дома на кечуа – языке инков, все еще употребляемом в нескольких диалектических формах индейцами Андской провинции Перу.Из двери дальше по коридору появился невысокий симпатичный индеец, также чуть за тридцать. Он вытирал руки тряпкой. На лице его застыло беспокойство, голос был тревожен и напряжен. Он бегло заговорил по-английски.– Сестра говорит, вы знали нашего брата. Кто вы и чего хотите?Кэтрин замялась, подбирая слова.– Э-э… Приносим вам извинения, что вторгаемся в такой час. Но мы решились на это лишь потому, что нам очень важно поговорить с вами.Индеец как будто совсем не обрадовался ее словам, но, оглядев Кэтрин с ног до головы и внимательно присмотревшись к Рутерфорду, наконец проговорил:– Хорошо. Только недолго.Оба последовали за ним в просторную комнату, в который были два дивана, большая коллекция книг по истории инков, культуре и искусству; на стенах висели фотографии захватывающих видов Перу, сделанных в разных точках страны: в джунглях, на побережье и, самые впечатляющие, – в Андах.Кэтрин протянула лилии загадочному молодому человеку.– Это вам. Буду с вами честной: мы, по сути, не были знакомы с вашим братом. Мы говорили с ним лишь однажды. Меня зовут Кэтрин Донован, это – Джеймс Рутерфорд. Мы из Университета Оксфорда. Мы прилетели в Перу утром. И надеялись сегодня встретиться с ним. Нам даже не было назначено.Темные глаза перуанца перескакивали с одного ученого на другого. Его подозрительность была почти осязаема.– За цветы спасибо. Садитесь, пожалуйста.Он передал цветы сестре и подвинул кресло. Он ничем себя не выдавал, но ему явно было очень не по себе.– Если вы не были знакомы с моим братом, зачем тогда было ехать к нему?Кэтрин нервно сглотнула.«Необходимо хоть что-то вытянуть из этого человека. Как бы кощунственно это ни звучало, каким бы отвратительным ни выглядело наше вторжение в их горе – нам крайне необходимо хоть что-то выведать…»– Наш друг из Англии, профессор Кент, работал с вашим братом перед самой своей смертью. – Кэтрин сделала паузу взглянуть, как перуанец реагирует, но тот лишь задумчиво смотрел на нее черными глазами. Она продолжила: – Я понимаю, это может показаться вам странным, но имя вашего брата мы нашли в зашифрованной записке в документах нашего друга после его смерти. Я позвонила вашему брату, но по телефону он разговор вести не захотел и сказал, чтобы мы летели сюда.Индеец вдруг поднялся на ноги, и Кэтрин умолкла. Он медленно подошел к камину и повернулся лицом к ним.– Сеньорита… Последний раз, когда я видел профессора Кента, он сидел на том самом месте, где вы сейчас. Вот только повод для встречи был иной. Я не в силах помочь вам. Думаю, этот разговор нам следует прекратить. Я больше ничего не хочу о вас знать. Мы бы очень хотели, чтобы вы покинули наш дом.Но Кэтрин не дрогнула:– Так вы знали профессора Кента?– Нет, я встречался с ним всего лишь дважды, оба раза здесь, в доме Мигеля. Его привозил брат, чтобы обсудить свои дела здесь. А сейчас я вынужден просить вас…Рутерфорд вмешался:– Сеньор Флорес, я искренне сочувствую вам по поводу кончины брата. Но здесь происходит нечто ужасное. Вы не можете просто так отмахнуться от этого. Нам нужна ваша помощь: мы считаем, что профессора Кента убили, и поэтому хотим знать, чем занимались он и ваш брат. Мы не должны позволить оставить без внимания смерть обоих.По лицу индейца было заметно, как он борется с собой: почти наяву Рутерфорд ощущал, как ему хочется говорить, но страх не позволяет раскрыться. Джеймс продолжал настаивать:– Не покажется ли вам оскорбительным, если мы зададим пару вопросов о работе брата и профессора? Брат когда-нибудь говорил с вами о ней?Индеец взглянул на него и печально улыбнулся.– Меньше всего вы рискуете оскорбить меня. Работа Мигеля была для меня не менее важна, чем для него самого. Не в этом дело… – Голос перуанца затих: он размышлял, как поступить. Затем, решив, что не в состоянии прятать голову в песок, он повернулся, обвел взглядом обоих и покачал головой.– Простите, – он помахал в воздухе рукой. – Мигель вчера сказал мне, что, если с ним вдруг что случится, я не должен ни с кем это обсуждать. Мы крайне напуганы – день был очень трудным… Очень…Кэтрин почувствовала острую жалость к нему.– Сеньор Флорес, еще раз простите нас за вторжение. Мы лишь хотим понять, что происходит. Профессор был мне как отец, и моя потеря, наверное, так же велика.– Все так непросто… – индеец вздохнул. – Свою работу они держали в тайне. Не знаю даже, с чего начать. – Какое-то мгновение он выглядел растерянным, затем решил начать с самого начала. – Несмотря на нашу фамилию, семья моя – чистокровные кечуа из Куско, древней индейской столицы, что высоко в Андах. Наш дедушка взял себе испанское имя. В отличие от простых деревенских индейцев нам обоим посчастливилось закончить среднюю школу, а Мигель даже учился в Университете Куско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82