– Ты должен кое-что сделать, – сказала она. – Не стану объяснять, что именно, сам поймешь.
Почувствовала страстное желание вонзить в грудь Мориса рапиру, но, как только позволила себе его почувствовать, оно пропало.
Жгучее солнце навевало сон. Шейла ежилась, дергалась в быстром сне, который разливался по членам и органам. Морис прижимал ее к себе, стараясь своими руками сдержать землетрясение.
Шейле снилось, что она – статистик. Расчеты показывали, что для Мориса имеется 23 543 565 почти идеальных любовниц, тогда как ее место находится где-то между двадцать четвертым и двадцать седьмым миллионами, в зависимости от разнообразных биологических переменных.
Ей снилось, что они с Морисом создали третье существо. Это самое третье существо оставалось для них невидимым. Действовало без их ведома, хотя в них нуждалось. В определенном смысле, это было их единственное дитя.
Морис снова проснулся в сумерках, неспособный, по обыкновению, долго спать с похмелья. Постарался думать, как гора, но окружающий мир съежился в один трепещущий атом. Вспомнил фейерверк, голую норвежку, докрасна сгоревшую на солнце Шейлу, то, что он кое-что должен сделать.
Шейла сидела на краю дивана.
– У меня для тебя подарок. Держи. – Она протянула «кровавую Мэри». – В данном случае не возражаю, выпей, но, надеюсь, мы не возвращаемся на тот путь, по которому шли в первые годы после женитьбы. Правда?
Он затряс головой.
– Где Альберт?
– Уже уехал. Сказал, хочет взяться за дело, и беспокоится насчет Инги. Я советовала не садиться за руль, но он выглядел вполне трезвым. Еще одно хочу сказать: спасибо, что ты всерьез принял мою идею. Что-то есть в фейерверках с того самого вечера, о котором я тебе рассказывала, когда мои родители во второй раз женились. Может быть, Мерси тоже сумеет начать все сначала. Может быть, даже мы сможем.
– Пойду в студию. Обещаю скоро закончить.
– Закончить или совсем закончить?
Он разглядывал портрет. Почти закончен, хотя что-то не позволяет согласиться с волосами.
– Ну, – сказал Иона, – вполне легко понять. Если закончишь, придется придумывать, что делать дальше. Или ты вечно хочешь ее убивать?
– Никого я не убиваю.
– Боже, как ты великодушен.
Приглядевшись поближе, Морис заметил, что написанное им родимое пятно исчезло. Рассмотрел на том месте легчайший отпечаток пальца, слишком маленького по сравнению с его собственным. Потом Увидел отложенный тюбик с краской.
– Она оставляет подсказки.
Когда они легли в постель, он не упомянул об этом, Оба заснули, каждый со своими расчетами.
Глава 7
Ядовитое солнце.
Зачем она, для начала, позволила Холли везти ее загорать?
Позвонила врачу. Придется соврать Морису. Ему требуется лишь очередной предлог для того, чтобы спрятаться.
– Еду к Холли, – предупредила она в дверь студии.
Морис знал, что Шейла врет: Холли до полудня никогда ничем не занимается.
После ее ухода сел за кухонный стол, потягивая кофе. Напротив него Иона прикрывал глаза рукой от солнца.
– Если нельзя ей верить, значит, никому нельзя верить. А что ты будешь делать, если с ней что-то случится? Думал об этом когда-нибудь?
– Каждый женатый думает.
– Нет, по-моему, ты протанцевал эту мысль. Шаркнул правой ногой туда-сюда, выкинул фортель и развернулся. Вот и все.
– Ты мне надоел.
– Ты должен приготовиться к смерти. Если существует список грехов, то твой будет потолще манхэттенских «Желтых страниц».
– Дурных поступков тоже никогда не подсчитываю.
– Они в счет вообще не идут. Как говорится, просто учти – грех есть грех.
– Не бывает такого стандарта.
– Если стандарты вообще бывают.
– Заткнись.
– Все в порядке, – сказала Шейла Первая. – Просто организм выкидывает фокусы.
Шейла вела машину, зная, что на пассажирском сиденье никого нет, и все-таки для проверки поглядывая на него на каждом светофоре.
– Да, я здесь, – сказала Шейла Первая. – Всегда здесь. И буду с тобой в холодной палате, хоть не верю в западную медицину.
– Веришь во всякий шаманский бред. Хорошо помню. Возмутительно.
– Именно твое возмущение и отправило меня в изгнание. Стыдно.
– Это я во второй раз за два дня предстану на публике голой. Голой в флуоресцентном сиянии. Пошло в задницу это телесное электричество.
Кофеин перезарядил Мориса. Мысли прояснились.
– Больше ты по своей воле не заставишь меня исчезнуть, – сказал Иона, закидывая ноги на стол.
– Нет, заставлю. Сейчас же сбрось со стола проклятые ботинки.
Морис развернул газету и прочел, что на нынешний вечер назначено заседание городского совета. Тут газета от пинка Ионы свернулась в руках.
– Ку-ку, – сказал Иона. – Я тебя насквозь вижу.
Врач, как обычно, расспрашивал Шейлу, подозревая некий причиненный организму вред. Не дотронулась ли она до солнца рукой без перчатки? Не купалась ли в его свете без противорадиационного костюма?
В полдень позвонила Холли.
– Где Шейла?
– Я думал, у тебя, – ответил Морис. – В чем дело? Шейла никогда не лжет. Где она?
– Если б я знала, тебе не сказала бы, только не знаю. Может быть, ищет прежнюю Шейлу, ту, которую оставила позади, выйдя за тебя замуж. Морис, я действительно хочу помочь, но ты сейчас сам должен действовать. И лучше поскорей пошевеливайся.
По дороге домой Шейла Первая сказала:
– Этот врач ничего не знает.
– Знает. Что-то подозревает.
– Наверно, хочет на Багамы поехать. Пара-тройка анализов – дело в шляпе, звони турагенту.
– Что же, он никогда не вынырнет?
– Кто, Морис? – переспросила Шейла Первая. – Ну, никто точно не скажет. Пойми, он и есть тот самый великий человек, о котором сказано в твоей книге, но ни ты, ни он никогда его не увидите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41