Единствен­но, что он не учел, - это возможность писем, дневников и воспоминаний современников, запечатлевших отрезок вре­мени, в которой развертывается действие его рассказа.
Так в чем же сюжет «Маскарада»? Конспективно суть его в следующем: в Петербурге, в маскараде, в начале масленой недели, к Пушкину обращается молодая женская маска с просьбой помочь в деле, касающемся «жизни и смерти», а проще - благополучия и счастья семьи и детей, зависящих от получения ее «несносным» и никчемным мужем нового места по службе. Это возможно только при содействии очень влиятельного, но сухого и бездушного, старого чиновника Дальского, безнадежно влюбленного в княгиню В***, хоро­шую знакомую Пушкина. Следуя указаниям Пушкина, ма­ска в разговоре с Дальским выдает себя за княгиню и, за обещанную благосклонность, ставит условием назначение своего мужа (якобы мужа своей приятельницы). Дальский выполняет требование и, напомнив затем подлинной княги­не В*** «ее» маскарадное обещание, оказывается в смешном положении.
Всю эту историю Пушкин рассказывает «Неверину» в на­чале 1835 года.
Композиционно сюжет рассказа разделен на пять малень­ких глав:

1. Маскарад в зале Энгельгардта, в воскресенье.
2. Два дня спустя, в среду, в Михайловском театре.
3. Снова маскарад в конце недели.
4. Вторая неделя поста. Гостиная княгини В***.
5. Кабинет Пушкина. Масленица 1835 года.
Поиски, подтверждающие документальность написанного «Невериным», мы начали с уточнения времени действия в его рассказе. Известно, что Михайловский театр был открыт 8 ноября 1833 года. Следовательно, между этой датой и началом 1835 года могла быть масленица только 1834 года, приходившаяся на 25 февраля - 4 марта, и речь идет именно об этой неделе. Первое действие в маскараде, в доме Энгельгардта. Что же это за маскарады? Кто был хозяин этого дома? Как он был связан с Пушкиным? Василий Ва­сильевич Энгельгардт (1785-1837) был внучатым пле­мянником Потемкина, одним из наследников его бесчисленных миллионов. «Расточительный богач ... по­строитель в Петербурге дома. Сбивающегося на парижский Пале-Рояль, со своими публичными увеселениями, кофей­нями, ресторанами. Построение этого дома было событием в общественной жизни столицы. Пушкин очень любил Эн­гельгардта за то, что он охотно играл в карты, и за то, что удачно играл словами...» К этому нужно добавить, что знакомство Пушкина с Энгелъгардтом длилось с 1819 года и до смерти поэта. Ему он адресовал стихотворение «Я ус­кользнул от Эскулапа», передавал поклоны в письмах из ссылки. Бывал в гостах, на обедах...» Но вернемся к маскараду в воскресенье, 25 февраля. В дневнике Пушкина за 1834 год читаем: «28 февраля. Про­текший месяц был довольно шумен - множество балов, ра­утов, Масленица... В воскресенье на бале в Концертной Государь долго со мной разговаривал...»
Петербург­ский знакомый Пушкина К.Я. Булгаков пишет брату в Мос­кву: «СПБ., 26 февраля 1834 года. Вчера был в Концертной зале, прекрасный и веселый...» Но у «Неверина» пер­вый бал - в доме Энгельгардта? В книге Р.А. Соминой «Не­вский проспект» сказано: «В большой зале этого дома устраивалось большинство концертов... Филармонического общества. Позже, в 1829 - 1835 годах, здесь устраивались публичные маскарады». Следовательно, под концерт­ной залой и Пушкин, и Булгаков имели в виду залу в доме Энгельгардта, где Пушкин действительно, как и у «Невери­на», был на бале-маскараде 25 февраля. Вернувшись же с бала домой, очень довольный тем, что стал вдохновителем маскарадной интриги, направленной на благое дело, он именно в этот февральский вечер 1834 года «...скинул фрак, придвинул свечу... и написал: «А чья звезда ее вела!» То есть процитировал шестую строку из своей «Бородинской Годов­щины» - стихотворения, давно написанного и уже три года (в 1831 году) как опубликованного. Ту самую шестую стро­ку, которую он создавал, якобы, «зевая», что так шокиро­вало Белинского и Лернера. «Неверии» же, упомянув об этой строке, хотел, пусть неумело, но лишь подчеркнуть - чья путеводная звезда указывала несчастной молодой мас­ке, как ей поступать и действовать. Это подтверждается и тем, что цензором «Маскарада» был П.А.Корсаков, много лет знавший Пушкина, относившийся к нему с глубочайшим уважением и восхищением и вряд ли допустивший бы со стороны молодого, начинающего литератора, каким был «Неверии», плоскость по отношению к памяти поэта. Пло­скость, которая, по недоразумению, так возмутила Белин­ского. Очень вероятно, что Корсаков лично знал автора, скрывшегося за псевдонимом, и из первых рук слышал всю подноготную истории, им рассказанной. В этой связи доба­вим, что очерк «Неверина» назван рассказом лишь в крити­ке Белинского. В «Библиотеке для чтения» он не имеет подзаголовка. В оглавлении же сказано: «Маскарад. Быль Неверина». Затем среди «Литературной летописи» следую­щей книжки журнала о нем говорится, как об «очень милой статье», словно подчеркивается его документальность.
Следующая сцена приводит нас в Михайловский театр, где «два дня спустя», то есть в среду, 28 февраля, «давали коме­дию «Школа стариков». Громкие рукоплескания награжда­ли любимую актрису...»
В действительности, 28 февраля 1834 года, в Михайлов­ском театре были представлены три небольших водевиля.
Комедия же выбрана автором по названию, отвечаю­щему задуманной Пушкиным интриге, не случайно. Не слу­чайно, как увидим дальше, и упоминание о любимой актрисе. Рассказывая про Михайловский театр того време­ни, современник писал: «Французская труппа перебралась в новый театр, который и сделался с тех пор рандеву боль­шого света. Бельэтаж и первый ряд кресел были абонирова­ны цветом аристократии и дипломатического корпуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51