Но не редиску же
воровать?
Шах почувствовал первую истягивающую ломоту в суставах. Это еще было
терпимо, но через полчаса, если не "двинуться", т.е. не уколоться, эта
ломота станет невыносимо изматывающей, до боли в глазах. Нужно срочно
что-то украсть и купить ханку - спасительную буро-жирноватую каплю опиума,
застывшую на чеке - кусочке полиэтиленовой пленки.
Ага, наконец! Двухвагонный трамвай, "семерка", выскочил из-за
поворота с улицы Басина на улицу Ленина, и на подножке первой двери
второго вагона висел Хилый Семен. Благо двери в бакинских трамваях испокон
веку никто не закрывает - во-первых, для прохлады, чтобы вентиляция была,
а во-вторых, для удобства пассажиров: каждый, если умеет, может на ходу
запрыгнуть в вагон и спрыгнуть с него, это в порядке вещей, даже пожилые
азербайджанки порой решаются спрыгнуть на ходу, когда у поворота трамвай
замедляет ход.
Хилый Семен висел на подножке второго вагона и легким движением
головы показал Шаху на руку торчавшего над ним очкарика. Даже издали Шах
определил, что это - "Сейко". Шах подобрался весь и большими красивыми
прыжками догнал трамвай. "Мазать", то есть легким касанием пальца снять
ремешок, чтобы часы как-бы упали сами в подставленную ладонь, так вот
"мазать" эту "Сейку" нельзя, она на сплошном браслете, поэтому работа
предстоит непростая. Ухватившись за поручень, Шах запрыгнул на подножку и
грубо толкнул Семена вверх, чтобы тот толкнул очкарика на маячившего у
него за спиной Рафика.
- Ты чего прешь? - стал провоцировать драку Семен.
- Пошел ты на х...! - стал толкать его Шах.
- Ах ты сука! - замахнулся на него сверху Семен.
Очкарик, конечно, попятился в вагон, подальше от этих хулиганов, но
сзади его подпирал Рафка Гайказян, которому Семен крикнул с подножки:
- Гайка, наших бьют!
И теперь они вдвоем - Рафка через голову мешающего ему очкарика, и
Семен стали лупить Шаха по плечам и голове.
- Сойдем, поговорим. Сойдем, падла!
В этой потасовке главное было устроить для очкарика максимальную
давку, и в тот момент, когда он будет выдираться из плотного клубка
дерущейся троицы, нужно на секунду захватить его руку с часами и зажать
подмышкой так, чтобы, выдергивая руку из драки, он уже выдергивал ее без
часов.
И все шло красиво, как по нотам, не зря же они прошли такую школу у
Генерала - тот тренировал их месяц, профессионально, как в лучших
театральных школах. Генерал был королем бакинской шпаны - конечно, не всех
тех тысяч хулиганов, дикарей, босяков, аграшей и прочей неуправляемой
публики, которая кишит в этом огромном, миллионном городе, а шпаны
профессиональной, куряще-воровской, которую он сам и создал. Еще года
тричетыре назад, когда Шах учился в седьмом классе и только потаскивал из
дома тайком от отца сигареты "БТ", которые отец - полковник пограничных
войск - получал в офицерском распределителе, и они с ребятами курили эти
"БТ" на горке за Сабунчинским железнодорожным вокзалом, эта горка была
тихим неприметным местом мальчишеских игр. В диком кустарнике,
отгородившем "горку" от остального мира, можно было трепаться и курить,
удрав с уроков, мечтать и ругаться матом, читать затасканные возбуждающие
книжки типа "40 способов индийской любви", а внизу, под горкой, за оградой
была железнодорожная станция, откуда уходили товарные и грузовые составы
и, когда нечего было делать, можно было часами следить за погрузкой и
разгрузкой вагонов, руганью грузчиков с диспетчером, суетой клиентов,
ищущих свои ящики и контейнеры.
Но вот однажды на "горке" появился Генерал. Конечно, еще никто не
знал его клички, просто подошел к ним какой-то старый хрыч (все, кто после
сорока, были для них тогда старыми хрычами), так вот, подошел к ним старый
хрыч, сказал, что он тренер по самбо и ищет ребят в детскую секцию.
Осмотрев всех, он ни на ком конкретно не остановился, а увидев в руках у
кого-то карты, предложил научить их игре в "секку". Ребята и до того
играли на деньги - просто так, для забавы, максимальный выигрыш был
тридцать-сорок копеек, но с появлением Генерала все стало медленно, но
уверенно меняться: возросли ставки, игра становилась все азартней. Генерал
сначала проигрывал - легко, весело он расставался с деньгами, за час игры
он оставлял ребятам по восемь-десять рублей. Потом он уходил, ссылаясь на
какие-то дела, а ребята продолжали играть на его деньги, отыгрывая их друг
у друга. Назавтра выигравший появлялся в компании, хвастая новым ножичком
или кубинской сигарой, купленной с выигрыша. Позже, через пару лет, когда
Сашка стал одним из близких помощников Генерала и получил свою кличку -
Шах, он понял, что все эти регулярные проигрыши Генерала по восемь-десять
рублей в день, были началом точно рассчитанной психологической игры.
Сначала Генерал приучил их к деньгам - не только их, обитателей этой
пристанционной "горки", а и еще двадцать-тридцать таких "горок" во всех
районах Баку. За день он проигрывал им, наверное, двести-триста рублей, но
это длилось недолго. Приучив ребят к азартной "секке", он постепенно стал
отыгрывать свои деньги, и скоро вся шпана, все эти семи-, восьми- и
девятиклассники в самых разных концах города стали его должниками. При
этом как-то само собой получилось так, что основными должниками стали
самые крепкие ребята, лидеры групп, и хотя Генерал первое время и не
требовал долг, но все равно ощущение долга родило зависимость, связывало
руки и волю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16