ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Со стороны зверинца время от времени доносились то пыхтение и возня, то сонное урчание, но все эти звуки были негромкими и, очевидно, привычными владельцам, так что вряд ли могли их разбудить. И все же, чем дольше торчал в вагончике Нодрекс, тем больше у меня крепла уверенность, что вот сейчас какому-нибудь зверю приснится кошмар и он издаст трубный крик…
Наконец он показался, и я вздохнула с облегчением. Но, как выяснилось, рано: Нодрекс размашисто помотал головой, давая мне понять, что поиски оказались неудачными, и занялся дверью второго вагончика.
Лежать на навесе практически без движения было холодно, и я подумала, как бы не вернулась моя простуда. Не успела я это подумать, как мне захотелось чихнуть, и я, затаив дыхание, терла нос пальцами, пока желание не пропало. Хотя вряд ли, конечно, мой чих мог кто-то услышать, тем более что в одной из повозок снова завозилось и глухо зарычало какое-то, судя по всему, крупное животное. Я нетерпеливо ждала, когда оно угомонится, но вышло наоборот: как видно, зверь разбудил соседа, и к рычанию добавилось повизгивание, а потом кто-то громко захлопал крыльями. Я лежала как на иголках, не отрывая взгляда от двери, за которой исчез мой товарищ; потом вспомнила, что надо следить и за улицами. Мне показалось, что на улице слева я различила какое-то движение; замерев, я вглядывалась во мрак. Но очень скоро убедилась, что это лишь игра воображения, и вновь посмотрела в сторону вагончика.
Нодрекс уже вышел. Но вместо того, чтобы пробираться наружу, он стоял перед открытой дверью и махал мне рукой… точнее, даже не махал, а делал загребающие движения, явно призывая меня к себе. Я махнула ему в ответ, пытаясь дать понять, что все в порядке и он может спокойно возвращаться. Он сделал несколько шагов от вагончика, но вновь остановился, повторяя те же жесты. Ему явно зачем-то нужна была моя помощь в самом лагере.
Это мне никак не понравилось. Подобный план действий мы с ним даже не обсуждали, да и чем я, с моим полным отсутствием опыта в подобных делах, могла бы ему помочь? Однако он упорствовал и не двигался с места. С раздражением подумав, что этак мне придется лежать на навесе до рассвета, я еще раз окинула взглядом улицы и полезла вниз.
Я помнила, какой из бортов он открыл; приподнять его и пролезть под повозку было нетрудно. Я подняла внутренний борт — сверху бил острый звериный запах, — и выползла на территорию лагеря. Затем выпрямилась, отряхивая ладони и колени.
И в тот же миг меня крепко схватили за руки, выкручивая их за спину.
Я отчаянно рванулась, все еще безмолвно, но у врагов было преимущество в численности, силе и внезапности. Я все же успела заехать кому-то ногой по колену (и, судя по раздавшемуся вскрику, удар был неплох), но в тот же миг тяжелый кулак обрушился на мой затылок с такой силой, что все поплыло у меня перед глазами.
Когда сознание вернулось ко мне, я уже стояла на коленях со связанными за спиной руками, и кто-то сдирал с меня плащ.
Я еще попыталась хлестнуть их крыльями, но это был уже жест отчаяния. Даже если бы мне удалось вырваться, со связанными руками я бы уже не смогла поднять борт, чтобы нырнуть под повозку. Меня ударили по спине, не то чтобы сильно, скорее просто призывая прекратить сопротивление.
Я опустила крылья и подняла голову. Нодрекс все еще стоял на прежнем месте, но теперь я увидела рослого полуголого мужчину, который вышел следом за ним из открытой двери вагончика. Пистолет в его руке смотрел в спину мальчишке. Нодрекс обернулся, потом сделал несколько нерешительных шагов вперед.
— Ну, видите, я не обманул, — сказал он, стараясь не смотреть в мою сторону. — У нее правда большие крылья. Теперь вы меня отпустите?
— Ладно, проваливай, — бросил один из моих пленителен. — И молись Господу Заступнику, что так легко отделался.
— Предатель! — рванулась я, но меня удержали за плечи. — Вонючий твурк!
— Прости, Эйольта, — пробормотал тот. — Я не хотел, но… они меня поймали… я говорю: ну отлупите меня и отпустите, какой вам прок меня в полицию сдавать, вы же даже не здешние… а они ни в какую, получишь, говорят, по закону… ну и… я подумал… это что ж выходит, ты к звездам улетишь, а мне клеймо на лоб и на цепь в каземат? Я, в конце концов, из-за тебя на это дело пошел!
Первые слова он произнес виновато, а последние — чуть ли не с ненавистью. Очевидно, пытался заглушить свою совесть… Этот мерзавец даже не крикнул, когда его схватили! За шумом животных я не слышала, что происходило в вагончике, но крик я бы услыхала. Однако он сразу же решился на предательство. Это только в слезливых воровских балладах уголовники не сдают своих…
— Беги стирать штанишки, герой носатый, — процедила я сквозь зубы.
— Ты… Я… — Он так и не нашелся, что сказать, и поспешил к фургонам, пока хозяева зверинца не передумали. Я слышала, как у меня за спиной скрипнул борт повозки, под которым он полз на брюхе навстречу свободе.
Подошел коренастый аньйо с факелом, одетый в грубый свитер и кожаные штаны. Мне наконец позволили подняться. Я огляделась.
Моих врагов было пятеро: двое по-прежнему держали меня сзади, трое зашли спереди. Ни один не выглядел слабаком. Это и неудивительно, ведь им приходилось иметь дело с дикими животными, включая опасных хищников, а значит, с силой, ловкостью и реакцией у них все было в порядке. Однако хладнокровие уже вернулось ко мне, и я решила, что отнюдь не все потеряно. Правда, я все еще не понимала, при чем здесь мои крылья…
— Я требую немедленно освободить меня, — сказала я с достоинством. — Вы не имеете права меня задерживать.
— В самом деле, воровка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
Наконец он показался, и я вздохнула с облегчением. Но, как выяснилось, рано: Нодрекс размашисто помотал головой, давая мне понять, что поиски оказались неудачными, и занялся дверью второго вагончика.
Лежать на навесе практически без движения было холодно, и я подумала, как бы не вернулась моя простуда. Не успела я это подумать, как мне захотелось чихнуть, и я, затаив дыхание, терла нос пальцами, пока желание не пропало. Хотя вряд ли, конечно, мой чих мог кто-то услышать, тем более что в одной из повозок снова завозилось и глухо зарычало какое-то, судя по всему, крупное животное. Я нетерпеливо ждала, когда оно угомонится, но вышло наоборот: как видно, зверь разбудил соседа, и к рычанию добавилось повизгивание, а потом кто-то громко захлопал крыльями. Я лежала как на иголках, не отрывая взгляда от двери, за которой исчез мой товарищ; потом вспомнила, что надо следить и за улицами. Мне показалось, что на улице слева я различила какое-то движение; замерев, я вглядывалась во мрак. Но очень скоро убедилась, что это лишь игра воображения, и вновь посмотрела в сторону вагончика.
Нодрекс уже вышел. Но вместо того, чтобы пробираться наружу, он стоял перед открытой дверью и махал мне рукой… точнее, даже не махал, а делал загребающие движения, явно призывая меня к себе. Я махнула ему в ответ, пытаясь дать понять, что все в порядке и он может спокойно возвращаться. Он сделал несколько шагов от вагончика, но вновь остановился, повторяя те же жесты. Ему явно зачем-то нужна была моя помощь в самом лагере.
Это мне никак не понравилось. Подобный план действий мы с ним даже не обсуждали, да и чем я, с моим полным отсутствием опыта в подобных делах, могла бы ему помочь? Однако он упорствовал и не двигался с места. С раздражением подумав, что этак мне придется лежать на навесе до рассвета, я еще раз окинула взглядом улицы и полезла вниз.
Я помнила, какой из бортов он открыл; приподнять его и пролезть под повозку было нетрудно. Я подняла внутренний борт — сверху бил острый звериный запах, — и выползла на территорию лагеря. Затем выпрямилась, отряхивая ладони и колени.
И в тот же миг меня крепко схватили за руки, выкручивая их за спину.
Я отчаянно рванулась, все еще безмолвно, но у врагов было преимущество в численности, силе и внезапности. Я все же успела заехать кому-то ногой по колену (и, судя по раздавшемуся вскрику, удар был неплох), но в тот же миг тяжелый кулак обрушился на мой затылок с такой силой, что все поплыло у меня перед глазами.
Когда сознание вернулось ко мне, я уже стояла на коленях со связанными за спиной руками, и кто-то сдирал с меня плащ.
Я еще попыталась хлестнуть их крыльями, но это был уже жест отчаяния. Даже если бы мне удалось вырваться, со связанными руками я бы уже не смогла поднять борт, чтобы нырнуть под повозку. Меня ударили по спине, не то чтобы сильно, скорее просто призывая прекратить сопротивление.
Я опустила крылья и подняла голову. Нодрекс все еще стоял на прежнем месте, но теперь я увидела рослого полуголого мужчину, который вышел следом за ним из открытой двери вагончика. Пистолет в его руке смотрел в спину мальчишке. Нодрекс обернулся, потом сделал несколько нерешительных шагов вперед.
— Ну, видите, я не обманул, — сказал он, стараясь не смотреть в мою сторону. — У нее правда большие крылья. Теперь вы меня отпустите?
— Ладно, проваливай, — бросил один из моих пленителен. — И молись Господу Заступнику, что так легко отделался.
— Предатель! — рванулась я, но меня удержали за плечи. — Вонючий твурк!
— Прости, Эйольта, — пробормотал тот. — Я не хотел, но… они меня поймали… я говорю: ну отлупите меня и отпустите, какой вам прок меня в полицию сдавать, вы же даже не здешние… а они ни в какую, получишь, говорят, по закону… ну и… я подумал… это что ж выходит, ты к звездам улетишь, а мне клеймо на лоб и на цепь в каземат? Я, в конце концов, из-за тебя на это дело пошел!
Первые слова он произнес виновато, а последние — чуть ли не с ненавистью. Очевидно, пытался заглушить свою совесть… Этот мерзавец даже не крикнул, когда его схватили! За шумом животных я не слышала, что происходило в вагончике, но крик я бы услыхала. Однако он сразу же решился на предательство. Это только в слезливых воровских балладах уголовники не сдают своих…
— Беги стирать штанишки, герой носатый, — процедила я сквозь зубы.
— Ты… Я… — Он так и не нашелся, что сказать, и поспешил к фургонам, пока хозяева зверинца не передумали. Я слышала, как у меня за спиной скрипнул борт повозки, под которым он полз на брюхе навстречу свободе.
Подошел коренастый аньйо с факелом, одетый в грубый свитер и кожаные штаны. Мне наконец позволили подняться. Я огляделась.
Моих врагов было пятеро: двое по-прежнему держали меня сзади, трое зашли спереди. Ни один не выглядел слабаком. Это и неудивительно, ведь им приходилось иметь дело с дикими животными, включая опасных хищников, а значит, с силой, ловкостью и реакцией у них все было в порядке. Однако хладнокровие уже вернулось ко мне, и я решила, что отнюдь не все потеряно. Правда, я все еще не понимала, при чем здесь мои крылья…
— Я требую немедленно освободить меня, — сказала я с достоинством. — Вы не имеете права меня задерживать.
— В самом деле, воровка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212