За прошедшие два дня королевские военачальники не успели,
конечно, перебросить сюда сколь-нибудь значительные силы, за исключением
нескольких отрядов легкой кавалерии. Оборонительный рубеж выглядел более
чем скромно: военная наука этого времени ориентировалась на оборону за
стенами крепостей, а не в чистом поле. Вместо того, чтобы создать мощную
систему траншей и земляных валов, королевские войска полагались более на
естественные свойства местности, заняв позиции на невысоких холмах и за
ними. Все же эта позиция была достаточно выгодной, и я решил выманить
противника с нее. Для этого я выслал вперед один из полков, оставив
главные силы далеко позади. На линии холмов полк был остановлен, а затем
обращен в бегство. Правительственные войска не удержались от соблазна
преследования, но в этот момент основные силы повстанцев стремительным
броском были введены в бой. В этом бою я впервые применил катапульты на
открытой местности. Запас камней для них вскоре иссяк, но они сделали свое
дело, внеся хаос в плотные построения королевской пехоты и кавалерии.
Оборона была прорвана, затем повстанцы зашли оборонявшимся в тыл и
расширили брешь. В принципе этого было достаточно - теперь можно было
продолжать движение на северо-восток, прикрыв арьергард от возможных
ударов с тыла. Однако быстрое продвижение не входило в мои планы, и я
приказал добить королевские части. Это было совсем не просто: они хорошо
оборонялись, отступали и маневрировали, все более растягивая фронт. Лишь к
вечеру остатки правительственных войск отступили в беспорядке на восток и
на запад, предоставив повстанцам радоваться победе, достигнутой дорогой
ценой. После этой битвы повстанческая армия нуждалась в длительном отдыхе.
Во время этой стоянки я получил от разведчиков сведения, что первые легкие
кавалерийские отряды герцога уже замечены в районе Аллендера.
Наконец мы снова выступили в путь. На первый взгляд, положение
повстанцев могло показаться превосходным: оборона противника прорвана, и
перед нами фактически не было сил, способных остановить наше продвижение
на север - немногочисленные королевские отряды, поддерживавшие порядок в
этих землях, заблаговременно ретировались при нашем приближении. Однако на
самом деле положение было не столь уж радужным, и я делал все, чтобы его
еще более ухудшить.
Стояла поздняя осень, никак не желавшая сменяться зимой. Постоянно
дувший холодный ветер вперемешку с мокрым снегом и мелким дождем не
прибавлял солдатам ни боевого духа, ни здоровья. Тяжелая осадная техника
увязала в грязи; люди и лошади выбивались из сил, вытаскивая из холодной
жижи стенобитные орудия и катапульты. То же, хотя и в меньшей степени,
касалось телег чрезмерно разросшегося обоза, перегруженного награбленным
добром. Вместо того, чтобы послать мобильные кавалерийские части вперед, я
держал их вместе с остальным войском, заставляя кавалеристов плестись с
той же скоростью, что и вязнущая в грязи тяжелая пехота. Все труднее
становилось с продовольствием: деревни были разграблены королевскими
войсками, и я вынужден был поощрять мародерство, что не создавало
предпосылок для пополнения численности армии за счет местных добровольцев.
Напротив, впервые за все время восстания началось дезертирство. Вообще
дисциплина падала, многие уже сожалели об уходе из Аллендера и говорили,
что Роррен сам должен решать свои проблемы.
Тем временем герцог, не теряя времени даром, бросил вперед свою
кавалерию, которая обошла нас с востока и стала поворачивать к западу,
отрезая нас от Роррена. Растянувшаяся на несколько миль повстанческая
армия, неповоротливая, едва прикрытая фланговыми разъездами, представляла
собой прекрасную мишень для внезапных кавалерийских атак небольших
отрядов, каковые и предпринимались не без успеха как герцогскими, так и
королевскими солдатами.
Пока на востоке от нас находились лишь кавалерия и небольшие части
легкой пехоты герцога, не представляло особого труда преодолеть их
сопротивление и свернуть к востоку, с тем чтобы подойти к армии Роррена с
тыла, и многие мои офицеры высказывались за это. Но я продолжал движение
на север и даже забирал западнее, объясняя это желанием осуществить
первоначальный план обхода противостоящих Роррену войск с фланга, с тем
чтобы заставить их сражаться на два фронта и воссоединиться лишь после
победы. Все это имело бы смысл, если бы армия продвигалась не так
медленно. Атаковавшие нас герцогские отряды преднамеренно не трогали обоз,
представлявший наиболее уязвимую добычу: их командиры понимали, что потеря
обоза добавила бы повстанцам мобильности.
Меж тем герцог бросил все силы на укрепление восточного коридора,
сняв даже войска с южного направления, словно приглашая нас двинуться
вспять. Я понял, что он стремится отрезать нашу армию не только от
Роррена, но и от королевских войск, дабы не делить победу с Гродрэдом.
Хотя полную картину знал только я, мои офицеры все же располагали
кое-какими сведениями, и возрастающая концентрация герцогских войск между
нами и Рорреном все сильнее их беспокоила. В то же время я заметил, что
Элдред Раттельберский слишком увлекся идеей не допустить нас на
северо-восток, поэтому южнее его позиции вытянулись в узкий коридор между
контролируемыми повстанцами территориями, по которому спешно и без должных
мер предосторожности перебрасывались войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84