Тогда позвони в диспетчерскую таксопарка, а они мне сообщат по рации.
— Хорошо. Но если я увижу, что это может оказаться опасным для меня, то звонить не стану. Лучше уж хорошенько воспитаю дочерей.
— Не будем больше говорить об этом,—сказала она и проводила его на вокзал.
Они поцеловались. Она махала рукой, пока поезд не выехал из вокзала. Только тогда она осознала, что плачет.
Что, впрочем, отнюдь так уж неприятно, как может показаться читателю этих строк. Через стеклянную дверь она вышла к стоянке такси.
— Привет,—сказал водитель с бородкой.— Домой?
— Домой.
—-А может, лучше поедешь со мной?—спросил водитель в темных очках.
— Я предложил первым,— возразил бородач.— Садись.— Он нажал кнопку и сказал в трубку:—Такси сто тринадцать, еду в десятый район. Везу Ирену Сладкую, вот так-то! Знай наших!
— Не бахвальтесь, не то у вас появятся завистники,— осадила водителя диспетчерша.—- Нет ли там кого в центре, кто понимает по-английски?
— Единица, я пятьдесят четвертый, я в этом маракую.
— Гостиница «Ялта».
— Благодарю.
МНЕ СНИЛОСЬ,
будто я снова молод, по цветущему лугу навстречу мне идет прекрасная девушка с кувшином пльзеньского пива. Прежде чем я успел подумать, чего бы я пожелал еще, меня разбудил стук по стеклу. Снаружи стояла Ирена, постукивавшая ключом по двери. Я отпер.
— Как провели время?-—спросил я, позевывая.
Она не выглядела ни счастливой, ни несчастной. Красивое сари (то бишь то, что мы назвали сари,— помните?) сидело на ней несколько мешковато, волосы растрепались, под глазами — этот злодей-время не останавливается ни перед чем — синие круги, которые меня растрогали. В руке она все еще держала кошелек, вынутый из сумочки; мы никогда не знаем, что делать с предметами, которые оказались ненужными. Дело В том, что бородач презрительно зашипел: «Деньги от тебя? Ты спятила? При случае отвезешь меня на чашку кофе». И он умчался в ночь.
Она взглянула на часы, висевшие над моей конторкой, и в глазах ее мелькнула нерешительность.
— Львица уже полчаса как легла спать,—сказал я, чтобы вывести ее из затруднительного положения. (Минут тридцать назад я увидел, как она вышла разведать обстановку, потом по громоотводу спустился мужчина. Видимо, они полагали, что старости непременно сопутствует слепота, на автостоянке они еще долго обнимались. Потом Львица возвратилась и ничтоже сумняшеся солгала, будто ходила встречать свою соседку.)
— Откуда вы знаете?—спросила Ирена строго.
— Голубушка, я свои обязанности выполняю добросовестно, я должен знать обо всем. Полчаса назад я делал обход и заметил, что Львица как раз погасила свет.
— Ах вот как! Стало быть, опять не выспится!
— Ну да ведь она взрослый человек.
— И то правда,— согласилась Ирена,— все мы, собственно говоря, взрослые люди. Спокойной ночи, дядюшка Саройян!
— Спокойной ночи, девочка! Завтра будет облачно.
— Завтра всегда бывает облачно,— ответила она мудро. Двери лифта шоркнули и заслонили от меня красоту,
устало прислонившуюся к стенке кабины.
Спи спокойно, голубка, распогоживается чаще, чем мы ожидаем.
Глава VI
ИРЕНУ БУДИТ ПЕНИЕ,
доносящееся из приемника. Подружка Львица за своим столиком перед зеркалом подрисовывает себе искусственное лицо.
— Ирен, лапушка, прости меня! Я тебя разбудила. Ирена приподнялась на локте.
— Ну как ты?
— А ты?
— Я нормально. Мы с ним как брат с сестрой.
— А мы согрешили. Я так хочу выйти замуж, хочу, чтобы у меня были дети. Я хочу мыть окна и ругаться на чем свет стоит, если мужик поздно вернется из пивной. Хочу стирать пеленки и пускать слезу: мол, никто меня не понимает. Какой там завтрак в постель! Мужик все-таки не раб. Я сама посылала бы его на футбол и всякое такое. Я хочу мужика домовитого, совсем не обязательно Бельмон-до или Алена Делона. И у ребенка необязательно должны быть одни отличные отметки, главное —здоровье. Вот так. Вот я как.
«Семь часов пятнадцать минут. Четверть восьмого. Школьники, допивайте свое какао, оно полезное, мамы знают это лучше вас, потому что они вас любят больше всего»,—вещает Алеш Вовес из «Доброго утра». Львица переводит стрелки на своих часиках, заводит их, выключает радио.
— Ты еще поспи! Я повешу на дверь табличку «Не беспокоить»,—говорит Львица Ирене.
Она еще брызжет на себя чуть-чуть «Шанелью», перебрасывает через плечо ремешок сумки и выходит. Ирена встает, чтобы выпить холодной воды. В душевой на шнурках развешано белье. Трусики с маркировкой и другие — с розочками, черные сетчатые чулки, бюстгальтер с кружевом, прозрачный, как в заграничном иллюстрированном журнале, и среди всего этого — словно бы обалдевший мужской платок с геометрическим рисунком. Время ожидания, время затянувшегося ожидания. Ирена возвращается в комнату и снова включает радио.
Алеша Вовеса прямо-таки распирает хорошее настроение. И своей жизнерадостностью он явно готов поделиться со всеми. «Вот какой человек мне нужен,— размышляет Ирена.—Мужчина с таким красивым голосом и сам должен быть ^красивым. Его фантазии хватит на четверых. А какие были бы пробуждения! Он то принес бы мне утром ананас, то появился бы с надетой на руку тряпичной куклой. Потянул бы за одеяло: «Вставай, принцесса, за окном чудный день! Ночью прилетели три или четыре дракона, а там, за пекарней, уже готовятся проводы в солдаты наших Гопз. О да, чуть Не забыл, за ночь пересох колодец с Живой водой. После обеда должен прийти мастер из королевского бюро коммунального обслуживания. А в остальном— полный порядок. На улице хорошо и тепло». Вот она — сила внушения! И была бы я всем довольна, и было бы совершенно неважно, что за окном черти шабаш справляют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91