Командование нашей роты разрешило пригласить их на новогодний ужин. Мастера кулинарного дела из нашей столовой продемонстрировали все, на что способны: стол украшали копченая рыба, маринованная курица, свинина в красном соусе и говядина с острой подливкой. Хороши были и овощные салаты. Чжуншу пировал вместе с нашей командой овощеводов. Мне вспомнилось, что, когда Чжуншу исполнилось шестьдесят, мы решили заодно отметить и мое шестидесятилетие по старому способу подсчета возраста 2. Но нам на двоих досталась лишь коробка куриных консервов. Да и то я считалась в отпуске и потому получала пищу лишь два раза в день, в другие часы, нежели муж. А сейчас была и отличная еда, и хорошее вино; даже мы, непьющие, чувствовали себя навеселе наравне с другими.
После трапезы я пошла проводить Чжуншу, но на полпути — у того моста, с которого в речку свалился трактор,— он велел мне идти обратно. Я не послушалась: недавно прошел снегопад, дорожки замело, и близорукий Чжуншу мог заблудиться (он никогда не мог запомнить дороги).
Снежная пелена застлала все кругом. Я шла, стараясь запоминать любые приметы — группы деревьев, кустарник, расположение ветвей, наклоны и подъемы,— которые помогли бы на обратном пути не сбиться с до
Военно-пропагандистские отряды — группы военнослужащих, направлявшиеся в «школы кадров» для руководства «работой по перевоспитанию».
В старом Китае ребенку к моменту рождения уже считался и не попасть в присыпанные снегом полные грязи канавы.
В комнате Чжуншу уже светила лампа. Чтобы не опоздать к отбою, я поспешила распрощаться. Один молодой человек вызвался проводить меня, но мне стало жалко заставлять его в новогодний вечер покидать теплую комнату, и я сказала, что сама найду дорогу. А начавшего беспокоиться Чжуншу успокоила — мол, у меня с собой хороший ручной фонарик, да и путь знакомый. На самом деле я обычно ходила совсем другой дорогой, через дамбу. Кроме того, сюда мы шли на свет а теперь мне предстояло идти среди полной темноты. Чжуншу все же вышел со мной, но через несколько шагов я убедила его вернуться.
Прежде всего мне предстояло определить направление, которому я должна была следовать, а это, по мнению многих, дается женщинам с трудом. В какой- то книге, помнится, есть фраза: женщины и куры, выйдя за ворота, сразу теряют дорогу. Может, это и звучит оскорблением по отношению к женскому полу, но я-то уж точно отношусь к тем животным, у которых не развита способность к ориентации. Со мной часто бывает как с тем поэтом, что писал: «Покинул я город, поехал на юг — на севере вдруг очутился». Чжуншу не может запомнить дороги, но с его помощью я могу хотя бы разобраться, где восток, где запад. Сейчас мне нужно было сделать это самой.
Я помнила, что следовало сначала идти на юго-запад, потом вдоль леса на запад, около группы деревьев свернуть на юг и потом идти прямо через мост. Но стоило мне отойти от освещенного окна, как воцарилась тьма. Беззвездное небо, белая земля, различимые лишь с помощью фонаря очертания деревьев. Я подождала, пока глаза привыкнут к темноте, но это не помогло — продолжение тропинки я так и не нашла. Мелькнула было мысль вернуться и позвать сопровождающего, но я опять пожалела человека, тем более что в такой темноте он вряд ли смог бы помочь.
В надежде, что по выходе из дому я взяла правильный курс, я очертя голову шагнула в царство тьмы. Боясь углубиться в лес, я стала забирать влево. Под покровом снега таилась незамерзшая грязь, но в ней часто попадались опавшие ветки, пучки травы, обрывки веревок, поэтому идти было не так скользко. Через некоторое время я обернулась — освещенных окон уже
не было видно. Вдруг я ощутила под ногой пустоту и, понятно, перепугалась. Но в следующую секунду испуг сменился радостью — я догадалась, что попала в довольно широкую канаву, проходившую рядом с дорогой. Найдя удобное место, я выбралась из канавы и смело зашагала по знакомой дороге.
Теперь главное было не пропустить поворот на юг, чтобы не попасть в деревню, расположенную за «центральной усадьбой». Но сейчас я не могла разглядеть ни одного из тех ориентиров, которые так старательно запоминала по пути сюда: стволы деревьев еще угадывались, но ветвей не было видно совсем. Самое опасное было пропустить мост — за ним начинались поля, в которых я могла пробродить до утра. Поэтому я свернула к первой же замеченной мною группе деревьев. Пройдя несколько шагов, я обнаружила вокруг себя сухие стебли гаоляна, но упрямо продолжала идти на юг. Рано или поздно должна была попасться речка, а на ней рано или поздно встретиться и мост.
Мне приходилось слышать, что на полях гаоляна по ночам прячутся злоумышленники;- кроме того, я боялась, что сбегутся бездомные псы. Это заставляло меня проявлять максимум осторожности, и я не решалась включить фонарик. Не помню, сколько времени я брела ощупью, пока не наткнулась на дорогу, за которой возвышалась насыпь. Я добралась до речки! Но я не могла понять, в какой стороне мост. Если слева, то следовало продолжать идти налево до тех пор, пока я не обогну «центральную усадьбу» и не смогу перебраться на другой берег. Мне предстояло идти мимо заброшенной гончарной печи, где, по слухам, недавно повесился один из курсантов. К счастью, я уже была не такой трусихой, как прежде, а то умерла бы со страху, проходя мимо мест, где утонул один человек и повесился другой. Но, как я угадала, мост оказался справа от меня — я свернула с большой дороги слишком рано. И хотя от моста до моего дома был еще порядочный отрезок пути, я пролетела его как на крыльях.
Меня встретили улыбающиеся лица соседей по комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16