Жуткая боль, вызванная разрывом связи с Файолоном, правда, тут же прошла, как только связь восстановилась, но тело еще не вполне оправилось от всех этих передряг.Спрятанный под платьем на груди шарик начал вдруг делаться все теплее и теплее, и в тот же момент раздался голос Узуна:— Что это там за шум?Майкайла выудила шарик из-за выреза платья. Он трясся как заводной и издавал, несмотря на свои крошечные размеры, почти что колокольный звон.— Видно, Файолон старается меня вызвать, — объяснила она. — Эти маленькие шарики мы нашли однажды в развалинах, исследуя Черную Топь. Каждый из них размером примерно с ноготь моего большого пальца, — добавила Майкайла, вспомнив, что Узун ничего не видит. — Что-что, а уж глаза-то Харамис, по крайней мере, должна была тебе дать, — в очередной раз посокрушалась она, чувствуя горькую обиду за Узуна. Арфа ответила молчанием. — Те два, что мы с Файолоном взяли, — со вздохом продолжила она свои длинные описания, — как раз парны друг другу. Это, видно, какое-то приспособление, которым Исчезнувшие пользовались, чтобы общаться на расстоянии. Хотя мне кажется, что мы с Файолоном разговариваем через гораздо большее пространство, чем то, для которого эти шарики предназначены.Шарик затрясся еще сильнее, раскачиваясь взад-вперед на ленточке, хотя Майкайла совершенно не двигала его.— Лучше я погляжу, чего от меня хочет Файолон; похоже, он сильно расстроен. — Она опустила взгляд на шарик и увидела направленные на нее глаза мальчика.— Так вот ты где, Майка, — сказал тот. — Что-то ты сегодня не торопишься мне ответить!— Я как раз завтракала, — мягко начала Майкайла, — а в чем дело?— Узун там, рядом с тобой?— Я здесь, — отозвался оддлинг. — Что-то с Харамис? Ей что, хуже?— Видите ли, дело в том, что она, похоже, не помнит ни меня, ни Майку, что само по себе можно было бы считать даже добрым знаком, — пустился в объяснения Файолон, — но когда я сообщил, что я из Вара, она вдруг спросила, не сопровождаю ли я ее суженого и где он сам, ее мама, сестры и Имму. Имму ведь, кажется, была экономкой еще в бытность Харамис совсем маленькой девочкой, верно? Это ведь та самая Имму, что отправилась с принцессой Анигель на поиски талисмана?— Да, да, — подтвердил Узун. — Так, значит, ты хочешь сказать, Харамис уверена, что она до сих пор маленькая девочка?— Похоже, она думает именно так, — нервно продолжал Файолон. — Она начала спрашивать, кто сменил в ее комнате занавески. Значит, как я предполагаю, ее уложили в постель в той самой комнате, что служила ей спальней в детстве. Это, видимо, и способствовало такому повороту мыслей Харамис. Кстати, когда я назвал ее госпожой, она сделала мне выговор и заявила, что обращаться к ней следует не иначе как к принцессе, и добавила, что она — наследница трона Рувенды. — Файолон вздохнул. — Я передал ей ваши слова, господин Узун, и постарался как можно быстрее убраться, чтобы не пришлось объяснять, что большинство людей, о которых она спрашивает, мертвы уже больше двух столетий.— Ничего себе! — сказала Майкайла. — Это же просто невероятно! Она даже не знает, что она Великая Волшебница?Девочка призадумалась. «Что ж, в таком случае я, наверное, смогу отсюда выбраться. Хотя, пожалуй, мне не подобает так поступать…»— Если она меня не помнит, — снова заговорила Майкайла, — надо ли мне продолжать свои занятия и готовиться стать волшебницей?— Да, конечно, надо, — ответили одновременно Узун с Файолоном.— Но ведь раз она забыла обо мне, пожалуй, может выбрать и кого-нибудь другого, — с надеждой в голосе продолжала Майкайла.— Не надейся, — ответил Файолон. — В настоящее время она и собственное имя не очень-то хорошо знает.— А сегодня, кстати, ты собиралась найти заклинание, с помощью которого она обратила меня в арфу, — напомнил Узун.— Да, верно, — сказала Майкайла. «Даже если Харамис и забыла обо мне, я не собираюсь бросать здесь Узуна. Он такого обращения отнюдь не заслуживает», — решила она. — Да, я вспомнила, мы как раз говорили об этом прошлой ночью. — Она сделала магический знак, отправляя грязную посуду на кухню. — Файолон, у тебя есть ко мне какие-нибудь поручения?— Когда будешь в библиотеке, посмотри, не найдешь ли чего о приступах, болезнях мозга и потере памяти, — попросил он.— Посмотрю, — пообещала Майкайла. — Но медицина, кажется, не относится к вещам, которые интересуют Харамис. И все-таки, пока она больна, я буду продолжать рыться повсюду. Посмотрим, что удастся найти. Наверняка тут множество интересных вещей, которые она не удосужилась мне показать.— А я проверю остатки здешней библиотеки — то, что еще не успел прочитать, — сказал Файолон. — Это, по крайней мере, займет нас до сегодняшнего вечера и не даст дурным мыслям лезть в голову.— Послушай, — медленно заговорила Майкайла. — она ведь действительно тяжело больна, верно?— Да, но не стоит так волноваться. Майка. Доктора утверждают, что со временем Харамис вполне поправится.— И сколько же должно пройти времени?— Я полагаю, надо рассчитывать не меньше чем на несколько месяцев, — сказал Файолон. — Врачеватели точно не говорят, но по их настроению можно сделать именно такой вывод.— Несколько месяцев, — повторила Майкайла, изо всех сил стараясь сохранять скорбное выражение лица. Внутри у нее все сияло и пело. Месяцы! И все это время — в спокойствии, без опеки Харамис, вечно цепляющейся к ней, шпионящей, бросающей строгие взгляды через стол во время еды, стремящейся сделать из своей подопечной нечто такое, чем Майкайла вовсе не является и не желает становиться.— Ну что ж, когда она достаточно поправится, чтобы вспомнить меня, передай мои наилучшие пожелания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108