Волшебница закрыла глаза, и некоторое время даже казалась спящей.— А уж то, что ты не сможешь его перенести, совершенно очевидно, — проговорила она затем. — Что ж, пожалуй, совет Узуна мне сейчас нужен гораздо больше, чем отдых. Помоги-ка мне сесть прямо. Похоже, я уже не в состоянии садиться самостоятельно.Майкайла обхватила старуху обеими руками, помогла сесть и спросила:— Не сбегать ли мне вниз, не сказать ли Узуну, что вы о нем спрашиваете? Он будет безмерно рад узнать, что вы наконец очнулись. Он, разумеется, смертельно за вас боялся и очень переживал, как и все мы.— Ну и какой от этого будет прок, если он все равно не может прийти ко мне? — ворчливо проговорила Харамис. — Чего ради без причины дергать доброго старого Узуна? А Кимбри здесь?— Она отправилась проведать жену садовника, которая должна скоро родить. Как только вернется, я позабочусь, чтобы она сразу же к вам пришла.— Не стоит так все усложнять, — сказала Харамис, — я ведь не просто так сделалась Великой Волшебницей.И тут она произнесла — так, будто говорила с кем-то находящимся здесь же, в комнате, даже не повышая голоса;— Кимбри, приди ко мне. Ты мне нужна.Через пару минут знахарка уже бегом поднималась по ступенькам. Майкайла встретила ее у двери.— Ты слышала, что госпожа тебя зовет? — тихо спросила она.— Нет, — прошептала в ответ Кимбри, — просто я проведала супругу садовника, выяснила, что с нею все в порядке, и решила еще раз пойти взглянуть на госпожу. А что, она звала меня?Девушка кивнула,— Как приятно видеть, что вам уже до такой степени лучше, — воскликнула Кимбри, увидев Харамис сидящей.Лекарки начала ее обследовать, Майкайла, воспользовавшись представившейся возможностью, улизнула из комнаты и заспешила сообщить хорошие вести Узуну.Она вприпрыжку сбежала по лестнице и, добравшись до кабинета, обнаружила громадную арфу в дремлющем состоянии. Никому так и не удалось выяснить, спит ли когда-нибудь Узун на самом деле или же нет, но только с тех пор, как Харамис заболела, Майкайла, приходя поговорить с оддлингом, стала все чаще и чаще заставать его в таком далеком от энтузиазма настроении, что казалось, арфа действительно дремлет.— Проснись, Узун! — крикнула она. — Госпожа очнулась и тут же начала спрашивать о тебе.Если о деревянной арфе можно сказать, что она выглядит самодовольной, то Узун на этот раз выглядел именно так.— Значит, ты говоришь, она обо мне спрашивала? Что ж, нетрудно было догадаться, что она сразу вспомнит обо мне, как только придет в сознание, — произнес он. — Может, меня отнесут наверх?— Нет, — вздохнула Майкайла. — Харамис считает, что тебя нельзя тащить по всем этим лестницам. Кроме того, я прекрасно помню, что с тобой приключилось, когда в последний раз тебя попытались перенести в ее спальню. Однако я могу взять на себя роль связной и передавать вам весточки друг от друга.— Что ж, наверное, так придется поступить, — вздохнул Узун.— Да, придется, — твердо сказала Майкайла, — если у тебя, конечно, не возникает желания превратиться в груду рассохшихся деревяшек, которыми так удобно растапливать камин. Глава 23 Трудно сказать почему, однако Майкайла не очень-то удивилась, что Харамис явно перестала принимать в штыки идею о том, чтобы снабдить Узуна новым телом.Первый намек на эти перемены в настроении Белой Дамы Майкайла заметила на следующей неделе, когда Кимбри вновь пришла проведать свою подопечную.— Как сегодня себя чувствует госпожа? — спросила она почтительно.— Не слишком хорошо, — ответила Харамис. В ее голосе чувствовалась усталость, и было совершенно очевидно, что принадлежит он совсем старой женщине. — Не настолько хорошо, чтобы обучать Майкайлу всем тем вещам, которые ей необходимо освоить, прежде чем стать Великой Волшебницей. Сейчас, по крайней мере, я не нахожу в себе для этого достаточно сил. Но в то же время чувствую, что откладывать уже больше нельзя. — Она откинулась на спину и закрыла глаза. — Я думаю, первым делом тебе, Майкайла, следует научиться быть в курсе всех событий, происходящих в нашем королевстве, — произнесла она через некоторое время, все еще не открывая глаз, — поддерживать зрительный контакт с любым уголком страны. Я уже начинала тебе объяснять, что такое чаша для глядения в воду и как ею пользоваться. Пойди принеси ее и приготовь все необходимое.Майкайла отправилась за серебряной чашей, наполнила ее до краев чистой водой, как учила когда-то Харамис, и вернулась. Вряд ли стоит сейчас объяснять волшебнице, что та уже обучила Майкайлу глядеть в воду, заглядывая в любой уголок королевства, несколько лет назад. У девушки было сильное подозрение, что Харамис не помнит, сколько времени юная преемница уже живет в этой башне. «Пожалуй, очень хорошо уже и то, что она вообще меня помнит, — подумала Майкайла, — а расстраивать ее совершенно ни к чему. В конце концов, Кимбри ведь говорила, что надлежит следить за тем, чтоб Белая Дама как можно меньше волновалась».— Что бы тебе больше всего хотелось увидеть в нашем королевстве? — спросила Харамис, когда девушка возвратилась.Майкайла призадумалась. Ведь Харамис впервые за всю историю их знакомства поинтересовалась, что именно предпочитает ее подопечная. Что же выбрать? Скритеков? Ну, разумеется, нет. Руины древнего города, к которому они с Файолоном направлялись в тот самый день, когда впервые встретили волшебницу?— Мне хотелось бы посмотреть, как поживает мой кузен Файолон, — после некоторых раздумий осторожно произнесла Майкайла.— В таком случае гляди в воду. — Харамис сделала слабый жест кистью правой руки.Майкайла заглянула в чашу, припоминая наставления, что когда-то давала на этот счет волшебница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108