Однако он, казалось, больше не мог вступать в битву с тем же безличным маниакальным запалом, который уберегал его от неудач все это время, и он не понимал как следует, что именно изменилось. Может быть, думал он, это все потому, что он больше не может столь же равнодушно рассматривать возможность собственной смерти. Теперь ему так отчаянно хотелось жить, с такой силой и яростью, которая только крепла с каждым днем.Он изумился тому, что прожил много лет не замечая того, что, по сути дела, ему было все равно, жив он или умер.– Проснись, Руиз, – прошептал Олбени, который толкнул его локтем и показал, что поезд приближается.Поезд шел по наклонной по направлению к ним, продвигаясь вверх несколько медленнее, чем он шел вниз – это уже радовало. На нем были шесть пассажиров, и они не были под наркозом. Они лежали на своих подстилках с абсолютно пустыми взглядами. По спине Руиза пробежал холодок – это наверняка были деконструированные личности, которые возвращались от гончей.Руиз присмотрелся в окуляр длинноствольного газомета, который он нес пристегнутым к рюкзаку как раз для такого случая. Чешуйчатое лицо Дирма оказалось в фокусе, его шрамы от операций по усилению мозга были хорошо видны как раз над ноздрями существа. Его глаза цвета лунного камня тупо смотрели, словно перераспределение интеллекта отняло у него что-то очень существенное.Руиз перевел прицел на левое плечо Дирма, в его левой руке был переключатель скоростей поезда.– Ну, – сказал он и выстрелил.Его оружие выпустило сверхзвуковую струю замороженного газа, которая ударила Дирма и с шипением и взрывом оттаяла.Прежде чем Руиз мог увидеть, какой вред он причинил Дирму, он уже снова стрелял в правый плечевой мозг, в мозг живота, в левое бедро, в левую икру. Он перевел огонь на другого Дирма, который начинал реагировать на гибель своего партнера, поднимая правую руку к кнопке тревоги. Руиз ударил его в мозг правого плеча, затем, прежде чем Дирм смог поменять руки, в левое плечо, а потом в остальные мозговые центры.Он смутно видел точки белых искр, когда игольчатые лазеры прострелили соленоиды, более темные вспышки огнемета Олбени, когда тот прожег остальные механические устройства на ближайшей к ним стороне поезда.Стрельба закончилась через две секунды.– Пока что все чисто, – рявкнул Хаксли.Они все трое перебросили оружие и приборы через плечо и перекатились через край туннеля в пустоту.Падение длилось бесконечное мгновение, пока замедление не дернуло Руиза и не поставило его в вертикальное положение. Он подождал, пока поезд не оказался почти под ним, потом ударил по пряжке замка, тот отстегнулся, и Руиз упал последние два метра. Он приземлился на одного из пассажиров. Это было как падение на кучу песка, и удар был смягчен. Он смог удержаться на ногах и прыгнул на первого Дирма, который был еще жив и слабо пошатывался, пытаясь идти. Газомет превратил в кашу его сочленения вместе с мозгами, и Дирм не проявлял никаких признаков того, что какая-нибудь часть его интеллекта уцелела.Руиз взмахнул своим маленьким соническим ножом и отрубил лапу существа как раз под левым разбитым плечом. Он оторвал лапу, перерезал предохранительные ремни Дирма и пинком сбросил инопланетянина с сиденья через борт поезда.Он повернулся и увидел, как Олбени сражается с другим Дирмом, над которым он, очевидно, не столь хорошо поработал. В одной его лапе оставалось достаточно силы, и он сопротивлялся усилиям Олбени спихнуть его с сиденья, шипя и замахиваясь рукой, как дубинкой, на голову Олбени.Руиз одним прыжком преодолел весь поезд и отрезал плечо чудища одними взмахом своего сонического ножа. Этот Дирм еще сохранял остатки сознания и уставился в остолбенении на обрубок руки, пока Руиз и Олбени содрали его сообща с сиденья и спихнули в дыру.Пассажиры стали потихоньку реагировать на нападение, стали подниматься со своих подстилок, а лица их стали приобретать враждебное выражение, когда они начали соображать, что их захватчики явно не друзья их хозяевам.Однако их поползновение сопротивляться Хаксли подавил в зародыше, потому что он прострочил их очередью из осколочного ружья. Они молча попадали назад, мертвые и умирающие, кровь фонтаном брызнула в воздух.– Пока еще все ничего, – доложил Хаксли, глядя на крохотный, пристегнутый к запястью экранчик.Секундой позже Дурбан плюхнулся на трупы и прокатился по ним, покрывая свою броню красными пятнами. Потом гладиатор и марионетка упали на пол поезда… И тут все пошло хуже.Гладиатор, тяжелого сложения человек, который, видимо, уже не был таким гибким, как раньше, в лучшие свои годы на гладиаторском стадионе, споткнулся и налетел на бритвенные поручни, которые ограждали дальний край платформы. Он ахнул и навалился на поручень, который ожил и завизжал высоким тоном. В секунду его вибрирующие лопасти прорезали броню гладиатора и глубоко врезались ему в кишки. Он пытался отпрянуть от страшно острых лезвий, ноги его заскребли по полу поезда. Поручень, наверное, уже прогрыз его тело до самого позвоночника, когда он сделал последний рывок и перевалился через борт вниз.Руиз рванулся к марионетке, которая все еще была пристегнута к запястью гладиатора. Гладиатор уже перевалился так, что поводок натянулся, как раз в тот миг, когда Руиз приземлился рядом с дублетом, сделав нечеловеческий прыжок. Но Олбени увидел, что происходит, и вцепился в двойника как раз в тот миг, когда он почти был притянут к поручням. Сам Олбени при этом очень неловко выгнулся, почти лежа на трупах, а нога его была для упора очень ненадежно подсунута под край платформы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111