Через какое-то время корабль поднял весла – или опустил весла, или как там это называется, когда их просовывают в дырки в бортах, – и медленно вышел в гавань.
Над водой разнеслись голоса:
– Направь вот этот конец корабля, да, да, вот этот, который острый, вон в ту сторону, сержант.
– Слушаюсь, сэр!
– И не ори. Я тебе что, приказывал орать? И почему вы так любите драть глотки? Ладно, ты тут распоряжайся, а я пойду прилягу.
Ринсвинд побрел по берегу обратно.
– Беда в том, – рассуждал он, – что все мы испытываем надежды, говорим, что хуже не будет, ан нет «хуже» и «лучше», есть только «сейчас». И все идет, как идет. Но что толку говорить ему об этом? У него скоро и так будет забот полон рот.
Эрик, вдруг оказавшийся за спиной у Ринсвинда, шмыгнул носом и заметил:
– Это была самая грустная речь, что я когда-либо слышал.
А эфебская и цортская армии продолжали горланить вокруг своих праздничных костров.
– …Вышел Ахилл на крыльцо…
– Ну и ладно… – сказал Ринсвинд. – Пошли домой.
– Кстати, ты не обращал внимание на забавное сходство между вами? Вы с ним очень похожи, – промолвил Эрик, когда они зашагали дальше по песку.
– Что ты имеешь в виду?
– Переставь местами слоги в Виндринссее и получишь Ринсвинд. Кстати, в переводе с какого-то ныне мертвого языка это имя означает «Поднимающий Ветры».
Ринсвинд удивленно воззрился на юношу.
– Он что, мой предок?
– Кто знает, – откликнулся Эрик.
– Ого. Но имечко так себе, я бы предпочел, чтобы ты его больше не переводил. – Ринсвинд тщательно обдумал сообщенные Эриком факты. – Что ж, жаль, я не знал этого раньше. Иначе бы строго-настрого запретил этому Виндринссею вступать в брак. Не говоря уже о том, чтобы посещать Анк-Морпорк.
– Анк-Морпорк, наверное, еще и не построили…
Ринсвинд попробовал щелкнуть пальцами.
Все опять завертелось.

Астфгл откинулся на спинку кресла. Интересно, что за приключения ожидают этого Виндринссея?
Дело в том, что боги и демоны живут вне времени и для них все происходит одновременно. Разумеется, это должно бы означать, что они знают обо всем, что произойдет, поскольку оно в некотором роде… уже произошло. На самом же деле они этого не знают. Реальность очень велика, и в ней происходит много всякого интересного, так что пытаться ухватить все факты разом – это все равно что пользоваться очень большим видеомагнитофоном, у которого нет кнопки «стоп» или счетчика ленты. Проще подождать и посмотреть, что будет.
В один прекрасный день он, Астфгл, обязательно вернется к истории Виндринссея.
Тогда как здесь и сейчас (насколько это возможно – использовать данные слова в области, расположенной вне пространства и времени) дела шли не лучшим образом. Эрик оказался более симпатичным, чем это было приемлемо. А еще он, похоже, изменил ход истории, хотя этого просто не могло быть, единственное, что можно сделать с ходом истории, – это его облегчить.
В общем, необходимо было предпринять какие-то кардинальные меры. Сотворить что-нибудь по-настоящему душераздирающее.
Правитель всея преисподней вдруг осознал, что дергает себя за усы.

Основная проблема со щелканьем пальцами заключается в том, что никогда не знаешь, к чему это приведет…
Вокруг Ринсвинда царила абсолютная чернота. Это было не просто отсутствие света. Это была темнота, которая наотрез отрицала саму возможность, что свет когда-либо существовал.
Его ноги безвольно болтались. Похоже, он плавал в воздухе. И не хватало чего-то еще. Он никак не мог понять, чего именно.
– Эй, Эрик, ты тут? – осмелился окликнуть он.
Звонкий голос, раздавшийся где-то поблизости от него, ответил:
– Да. А ты, демон, тут?
– Д-да-а.
– Где мы? Мы падаем?
– Вряд ли, – возразил Ринсвинд, у которого был опыт в подобных вещах. – У нас в ушах не свистит ветер. Когда падаешь, в твоих ушах обязательно свистит ветер. Кроме того, перед глазами у тебя проносится вся твоя жизнь, а я пока что ничего знакомого не увидел.
– Ринсвинд?
– Да?
– Знаешь, я вот говорю с тобой, открываю рот, а никаких звуков не доносится…
– Ерунда, как такое может…
Ринсвинд вдруг замолчал. Он говорил – и вместе с тем не говорил. Окружающий мир не слышал его. Но он же как-то общается с Эриком. Наверное, словам просто надоело использовать в качестве проводника эти ненадежные уши… Куда проще иметь дело напрямую с мозгом.
– Возможно, это какая-то магия или что-то в том же духе, – предположил он. – Здесь нет воздуха. Поэтому и звука нет. Малюсенькие частички воздуха вроде как стукаются друг о друга, наподобие игральных шариков. Так и рождается звук.
– Да ну? Обалдеть.
– В общем, нас окружает абсолютная пустота, – продолжал Ринсвинд. – Совершенное ничто. – Он немножко замялся, а потом сказал: – Для этого даже имеется какое-то специальное слово. Оно обозначает то, что ты получаешь, после того как ничего не осталось.
– Ага, знаю. Ты имеешь в виду счет в трактире, – догадался Эрик.
Какое-то время Ринсвинд обдумывал эту мысль. Вроде бы подходит.
– Согласен, – наконец кивнул он. – Счет. В нем-то мы и оказались. Мы в абсолютном счете. В полном, совершенном, глубоком счете.

Астфгл сходил с ума от ярости. В его распоряжении были заклинания, которые могли найти кого угодно где угодно и когда угодно, но этих людишек не было нигде и никогда. Только что он видел, как они идут по пляжу, и вдруг…
Оставались только два места, где он еще не искал.
К счастью, сначала он выбрал не то.

– Хоть бы звездочки были… – сказал Эрик.
– Во всем этом есть что-то очень странное, – заметил Ринсвинд. – В смысле, ты холод чувствуешь?
– Нет.
– Ну а тепло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40