Триффид был тогда высотой более метра. Должно быть, их было много в
округе, и они росли себе спокойно и незаметно, и никто не обращал на них
особенного внимания - так по крайней мере казалось, потому что, если даже
биологи и ботаники интересовались ими, публика об этом не знала. И триффид
в нашем саду продолжал мирно расти, как и тысячи его собратьев в
запущенных уголках по всему белому свету.
Но прошло немного времени, и вот первый триффид вытянул из земли ноги
и зашагал.
Такие невероятные способности триффидов, насколько я знаю, впервые
обнаружились в Индокитае. Это, между прочим, доказывает, что люди все еще
не обращали на триффидов практически никакого внимания. Индокитай был
одной из тех областей нашей планеты, где вечно возникали всякого рода
неправдоподобные и странные слухи. Эти слухи приобретали популярность,
когда в делах наступало затишье и издателям, чтобы несколько оживить
газеты, приходилось прибегать к "духу таинственного Востока". Как бы там
ни было, индокитайский случай недолго оставался уникальным. Через
несколько недель сообщения о ходячих растениях посыпались с Борнео и
Суматры, из Конго, Колумбии, Бразилии и других стран, расположенных вблизи
экватора.
На этот раз они все-таки попали в печать. Однако никто еще не
осознавал, что эти созревшие особи имеют что-то общее с почтенной мирной
травой на нашей мусорной куче. Осознанию мешало то обстоятельство, что
сведения поступали из третьих рук и публиковались с оттенком игривости,
которой газеты прикрываются, если речь идет о морских змеях, о редчайших
явлениях природы, о телепатии и тому подобном. И лишь когда появились
фотографии, мы сообразили, что наша трава отличается от ходячих
экземпляров только размерами.
Кинохроника совершила промах. Возможно, операторы, которые
отправились в заморские страны, сумели в награду за беспокойство получить
хорошие и интересные кадры, но у продюсера бытовала теория, будто любая
тема продолжительностью более десяти секунд, если это не репортаж о
боксерском матче, неминуемо повергает зрителя в скуку. Поэтому то, что
впоследствии сыграло такую громадную роль в моей жизни и в жизни множества
других людей, я впервые увидел на считанных кадрах, втиснутых между
первенством по хулу на Гавайских островах и спуском со стапелей нового
линкора. (Это не анахронизм. Линкоры все еще строились; ведь кормиться
нужно было и адмиралам). Мне дали увидеть, как через экран бредут,
раскачиваясь, триффиды под аккомпанемент изречений, предположительно
соответствующих умственному уровню великого современного кинозрителя.
- А теперь, друзья, получайте, что нашел для вас наш оператор в
Эквадоре. Зелень на прогулке! Вам небось такие штуки мерещатся разве что
после хорошей попойки, а там, в солнечном Эквадоре, их можно видеть в
любое время и безо всякого похмелья! Растения-чудовища на марше! Кстати, у
меня идея! Давайте научим нашу картошку бегать прямо к нам в кастрюли. Как
тебе это понравится, мамочка?
Короткое время, пока длилась эта сцена, я просидел как завороженный.
Вот оно, наше таинственное растение из мусорной ямы, только высотой более
двух метров. Я не мог ошибиться... И оно "ходило"!
Основание, которое я увидел тогда целиком впервые, было косматым от
множества маленьких волосовидных корешков. Оно имело сферическую форму,
только в нижней его части имелись три тупых, сужающихся к концам выступа.
Опираясь на них, основание возвышалось над уровнем почвы на целый фут.
"Шагая", триффид передвигался примерно так, как человек на костылях.
Две тупые "ноги" скользили вперед, задняя "нога" подтягивалась к ним,
растение наклонялось, и передние "ноги" снова скользили вперед. При каждом
шаге длинный стебель отчаянно мотался - это производило тошнотворное
впечатление. Такой способ передвижения выглядел одновременно энергичным и
неуклюжим, триффиды в движении смутно напоминали резвящихся молодых
слонов. Было такое чувство, что у них вот-вот обдерутся листья или даже
сломается стебель. Но при всей своей неказистости они могли "ходить" со
скоростью нормального человеческого шага.
Вот примерно все, что я увидел, пока начался спуск на воду линкора.
Немного, но вполне достаточно, чтобы возбудить в мальчишке
исследовательский дух. Если эта штуковина может показать такой фокус в
Эквадоре, то почему бы ей не показать такой же у нас в саду? Правда, наша
гораздо меньше, но ведь на вид она совершенно такая же...
Через десять минут после возвращения домой я уже окапывал нашего
триффида, осторожно убирая вокруг него землю, чтобы поощрить его к
прогулке.
К несчастью, открытие самодвижущихся растений имело один аспект,
который операторы не испытали на себе или по каким-то причинам решили
скрыть от публики. Во всяком случае, об опасности я не подозревал. Я сидел
на корточках, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы не повредить
корни, когда на меня обрушился чудовищный удар, и я потерял сознание...
Очнулся я в постели; мать, отец и доктор сидели рядом и с тревогой
глядели на меня. Голова моя раскалывалась, все тело ныло, и, как я узнал
потом, лицо мое украшал пухлый кроваво-красный рубец. Меня настойчиво, но
напрасно расспрашивали, как случилось, что я валялся в саду без памяти: я
не имел ни малейшего представления о том, чем меня ударило. Лишь позже я
выяснил, что вероятно, был первым в Англии человеком, которого ужалил
триффид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14